Полемизируя с субъективистским психологизмом, Ванчура стремится дать подчеркнуто объективное изображение людей, предметов, общественных отношений, покоящееся на коллективном опыте и классовой оценке явлений. Герой характеризуется прежде всего своим поведением, своими прямыми высказываниями. Мы видим его преимущественно со стороны. Вместе с тем и косвенная характеристика героя, описание сведены до минимума. Ведь ренессансный герой Ванчуры не столь тесно связан с внешним миром, средой, как персонажи реалистической литературы XIX века. Косвенная характеристика играет более значительную роль в обрисовке мещанского Бенешова. Но и здесь подробное описание за. меняет выразительная крупная деталь, поэтический образ.
В чешской прозе XIX века обычно существовала резкая грань между литературной авторской речью и речью персонажей, предельно приближенной к устному говору, изобилующей недомолвками и паузами, а у писателей-натуралистов подчас косноязычной. У Ванчуры речь действующих лиц, в сущности, не отличается от авторской. Она не копирует бытовой язык. Ей свойственна поэтическая приподнятость и образность. Ее правдивость — это правдивость языка шекспировских персонажей, метафорического и афористичного и, с точки зрения реализма позднейшего времени, казавшегося слишком цветистым и искусственным.
В европейском романе «флоберовского» типа автор как бы исчезал со сцены. В позднейшем субъективистском психологическом романе, например, у Пруста, он сливался с героем. Ванчура восстанавливает его временно попранные права. Роман в понимании писателя был жанром поэтическим (в противовес публицистической и документальной прозе), и он, как в древней лиро-эпической песне, непосредственно обращается к своей аудитории и персонажам, оценивает их поступки, пересыпает повествование восклицаниями и риторическими вопросами. Голос его проникнут пафосом ненависти и любви. Силы зла выступают в гиперболизированном, зверином, чудовищном обличий. Подобная же гиперболизация и монументализация проявляется и в обрисовке положительных персонажей.
Сам характер образности у Ванчуры стилистически связан с эпохой гуманизма и гуситской реформации. Торжественная, ритмизованная ванчуровская проза, разбитая на периоды и абзацы, как бы соответствующие поэтическим строфам, носила явственную архаическую окраску и восходила к стилю «Кралицкой библии» и гуманистических сочинений XV–XVI веков. И вместе с тем это образность, рождавшаяся в атмосфере чешского поэтизма, в отблесках метафорических фейерверков стихов Незвала. Но если сторонники поэтизма освобождали поэтический образ от нут логики и архитектонической дисциплины, Ванчура соединял образ и конструкцию, поэтическое ассоциативное начало и продуманную, закономерную композицию.
В «Пекаре Яне Маргоуле» сложилась художественная система, определившая особенности ванчуровского романа как романа поэтического. Но в каждом новом произведении писателя эта система существенно видоизменялась.
В антивоенной эпопее «Поля пахоты и войны» (1925) доминирует трагический гротеск… Гротескны судьбы героев этого романа: один из сыновей старого барона Дановица, офицер, мечтавший о воинской славе, умирает от дизентерии; другой — священник, отправившийся ко гробу господню, после долгих блужданий возвращается в собственное поместье и по воле отца попадает в дом умалишенных, а батрака Дановица Ржеку, полоумного убийцу, случайно оказавшегося на фронте, хоронят с воинскими почестями как Неизвестного солдата. Характерная особенность романов Ванчуры — скрытая полемичность. В «Пекаре Яне Маргоуле» Ванчура подспудно полемизировал с абстрактным «социализмом сердца», с тезисом «человек добр», провозглашенным в названии известного сборника рассказов Леонгарда Франка, с мелкобуржуазным гуманизмом немецких экспрессионистов и их чешских последователей. «Поля пахоты и войны» писались в то время, когда участник контрреволюционного выступления чехословацкого корпуса в России Рудольф Медек один за другим выпускал романы псевдогероической пенталогии «Анабасис» (1921–1927). Подобно Гашеку, Ванчура создает свой «антианабазис» — гротескную пародию на официальные прославления войны.