Мягким и сладким, как печенье с шоколадной крошкой, голосом Парди осведомилась:
– Что ж… и как много времени, по-вашему, на это может потребоваться?
– Не больше недели, – ответила мэр.
– Прошу прощения, мэр Хаммер. Наша пекарня работает вот уже двадцать пять лет и за это время ни разу не закрывалась дольше чем на один день. Мы никак не можем позволить себе уехать на неделю.
Мэр Хаммер кивнула одному из своих телохранителей, и тот передал ей чековую книжку в кожаном переплете. Нацарапав на чеке несколько цифр, она показала его хозяевам пекарни. Альберт и Парди ошеломленно переглянулись, точно у них на глазах кто-то вытащил из шляпы кролика – очень дорогого кролика, усыпанного брильянтами.
– Сколько нулей! – ахнул Альберт.
Парди поглядела на гостью с сомнением:
– Мы сделаем это…
– О, замечательно! – воскликнула мэр Хаммер, протягивая чек.
– Вы не дали мне договорить. – Парди разорвала чек на кусочки. – Мы сделаем это бесплатно.
Роз улыбнулась. Мама и папа могли бы сказочно разбогатеть, а после стать директорами компании и носить элегантные серые костюмы, потягивать дорогое шампанское, ездить на заднем сиденье шикарных автомобилей, как мэр Хаммер, – но предпочли богатству скромные комнаты над тесной кухней своей крошечной пекарни.
Мэр Хаммер потянулась через стол и заключила обоих Чудсов в объятия.
– Мы доставим вас на место, как только вы соберетесь. Жду вас в хаммерском «хаммере».
Роз громко постучала в дверь комнаты братьев. Рукописная табличка на двери гласила: «Приемные часы: 15:00–16:00».
– Тим! – крикнула Роз. – Мама с папой уезжают! Пожалуйста, выйди.
На часах было всего одиннадцать утра, а Тим, как правило, не вылезал из своей берлоги раньше полудня. Роз приоткрыла дверь. При помощи перекинутой через веревку простыни Тим разделил комнату на две половины; его половина, разумеется, находилась за занавеской, однако из-за краешка простыни Роз разглядела белый носок, свисавший с большого пальца ноги старшего брата. Она вошла в комнату, отдернула простынь и потрясла Тима за широкое голое плечо:
– Тим!
Тот недовольно застонал:
– Тебе лучше придумать хорошее оправдание, потому что ты разбудила меня на середине баскетбольного матча!
– Мама и папа уезжают на целую неделю и оставляют пекарню на нас!
Стоило Роз произнести это вслух, и ей сразу представилось, как она порхает по кухне в мамином фартуке в бело-голубую клетку, листает Поваренную книгу Чудсов, просеивает муку, растапливает на водяной бане шоколад и добавляет в тесто слезы девушек с разбитым сердцем, последний вздох доброго человека, щепотку горькой, похожей на мел, растолченной золы из летних походных костров или… да мало ли что еще она добавит! А потом повернет коленчатую рукоятку, чтобы поднять секретный грозовой разрядник, с помощью которого иногда разжигали главную духовку, и – вуаля! – Роз творит волшебство. Если она порой и ворчала, когда ее просили помочь на кухне, то только потому, что эта помощь никак не была связана с магией. Настоящая магия, та, что хранится в банках из синего стекла, стоит любых усилий, считала девочка.
– Серьезно? – Тим резко сел в кровати. – Вот здорово!
– Еще бы, – согласилась Роз. – Мы сможем печь сами!
– Поправочка, ми эрмана[4], – насмешливо фыркнул Тим. При каждом удобном случае он вставлял в речь испанские словечки – готовился к тому дню, когда станет самым знаменитым скейтером в Барселоне. – Ты сможешь печь сама. Лично я буду расслабляться по полной.
На первом этаже Альберт опустил жалюзи на всех кухонных окнах, Парди зажгла свечку. Вот что значит вступить в тайное общество, подумала Роз. Она стояла, вытянувшись в струнку, и ждала указаний родителей. Тим, подпирая подбородок ладонями, сидел на разделочном столе и зевал от скуки.
– Нам очень не хотелось бы оставлять вас одних, – начала Парди, – но в соседнем городке без нас не обойтись. Мы попросили Чипа выходить эту неделю на полный день, но в любом случае у него не получится и управляться с выпечкой, и стоять за кассой, поэтому от вас двоих потребуется больше помощи, чем обычно.
Роз затрепетала от волнения, когда ее отец взял в руки Поваренную книгу.
– Но сначала – самое главное, – сказал он, открыв стальную дверь огромной холодильной камеры, и вошел туда вместе с Книгой.
Роз и Тим последовали за ним в узкий коридор, с обеих сторон от пола до потолка заставленный коробками с обычными продуктами – молоком, сливочным маслом, яйцами, шоколадом, орехами и тому подобным. Под потолком помаргивала неяркая флуоресцентная лампа.