Пеле не всегда был в ударе на тренировках, хотя во время небольших матчей между игроками клуба, играя с Ремудино, одним из самых «тонких» игроков, которых он знал, и Вальдиром, у Пеле складывалось впечатление, что он доставляет много хлопот защите соперника.
Но он не был удовлетворен. Ему всегда хотелось после того, как кончалась тренировка, подойти к тренеру и сказать: «Добавьте мне время. Не знаю почему, но с тех пор, как приехал сюда, я не получаю и половины моей нормальной нагрузки». Но он не решался это сделать.
Беспокойство грызло мальчугана. Однако через четыре дня после пробного матча, а точнее, 27 июля (всю жизнь он вспоминает это число), его позвал Нене-ле-Бониссимо:
Эй, гигант из Минаса, где ты? Я с утра ищу тебя. Все видели, как ты проходил, но никто не знает, где ты находишься.
Что случилось, сеньор Нене?
Тот вынул из кармана бумагу.
Все из-за этого. Прочитай хорошенько, и если ты найдешь, что все в порядке, то тебе останется лишь расписаться внизу.
Пеле быстро пробежал контракт с «Сантосом». 6000 крузейро в месяц, а сверх того клуб обязуется оплачивать его учебу в течение года.
Твой отец тоже должен подписать внизу эти документы, так как ты несовершеннолетний.
Пеле положил контракт на стол и подписал. Зито, Дорваль и Риоти — игроки «Сантоса» тут же заключили пари, ибо, как один из них утверждал, в истории бразильского футбола впервые шестнадцатилетний мальчишка подписывает профессиональный контракт (никто, впрочем, так и не узнал, кто же из них выиграл…).
Внимание, — произнес Дорваль своим южным акцентом, — у тебя начинают появляться обязанности. Сейчас ты должен обмыть контракт, совсем немного.
Все стали аплодировать. Пеле привел их в кафе «Людовик XV», которое Васконселлос называл так; «Король всех бистро для команды-королевы». Пеле подумал о том, что Вальдемар де Брито был прав, называя «Сантос» клубом дружбы.
Меньше чем через месяц, 21 августа 1956 года, Пеле отправился играть в Субатао. Это одно из самых жарких мест в Бразилии, в штате Сан-Паулу. Выиграть у местной команды «Уньон Коммерсиаль» на ее поле очень трудно. Однако в этот день, имея на правом краю Дорваля, «Сантос» добился победы, и Пеле, казалось, вновь обрел легкость игры, как в «Бакина» (Бауру). Почувствовав вкус к аплодисментам (в этом он сам признался), Пеле проделал несколько трюков, исключительно с целью доказать, что он вновь стал самим собой. Ему казалось, что удается все. Публика это любит. На следующий день, проходя мимо «Людовика XV», он услышал, как незнакомый голос сказал: «Ты видишь там, на тротуаре, этого мальчишку, вчера в Субатао он всех разделал под орех…».
Это был первый безымянный комплимент в его адрес.
Некоторое время спустя «Сантос» официально объявил, что скоро никому не будет разрешено продолжать проживание в домах «Вилья Бельмиро». Помещение, которое как бы являлось «клубным домом», закрывалось. Всем игрокам, выбравшим в качестве резиденции «Урбано Кальдеиро», как он именовался официально, пришлось искать другое жилище.
Это решение доставило много хлопот Пеле. Куда ему отправиться жить? В какой квартал? Без знакомств нелегко было найти квартиру в центре. Ему давали много адресов, но каждый раз было что-то не то: или слишком большое расстояние, или шум, или неподходящая цена…
Все устроил тренер Луи Алонсо. Несмотря на свой отсутствующий вид и полузакрытые глаза, он был в курсе мельчайших деталей. Ничто от него не ускользало. Неизвестно, каким образом он узнал однажды, что жена баскетболиста Раимундо хочет открыть пансион. Разве это не лучший выход? В тот же вечер он явился к ней.
О чем он с ней говорил? Неизвестно. Но ему удалось добиться того, что большинство игроков отправилось в квартал Помпеи, недалеко от пляжа, в дом № 215 на улице Эуслидес де Куна.
Место ребятам понравилось сразу, улица тихая. Они ждали, вытянувшись в линию, вдоль маленькой каменной лестницы. Дверь открыла жена Раимундо. Среднего возраста, черные глаза, скупой жест, мягкий голос. Вот в таком виде появилась донна Жоржина, которая должна была стать второй матерью Пеле.
Вот наша банда, — сказал Лула. — Клуб отвечает за своих игроков, можете не беспокоиться.
Она осмотрела одного за другим, не проронив ни слова.
Я знаю, что ваш муж спортсмен и вы привыкли заботиться о чемпионах, — продолжал Лула. — Им будет хорошо, я знаю.
Донна Жоржина кивнула головой. Они вошли.
А кто этот малыш? — спросила она, указывая на Пеле.