Пришло время ужина. Мальчик последовал за другими в столовую. Есть не хотелось, но он сел. Сидящий рядом парень во весь рот смеялся любой шутке. У него был забавный акцент, манера говорить, которую Пеле ни у кого раньше не встречал. Парень принялся шумно глотать свой суп. Пеле вторично поймал на себе его смеющиеся глаза.
Ты что не ешь? — спросил парень.
Не хочется.
Не надо поддаваться унынию, старина!
Легко сказать! Но парень этот, с добрым лицом и квадратной головой, был симпатичным. Пеле осмелел:
Откуда ты? Сколько времени здесь находишься?
Я приехал несколько дней назад из штата Рио- Гранде-ду-Сул. Я «левый» из Порту-Алегри, где играл в команде «Электроэнергия». Сейчас меня проверяют. Да ешь же, пустой желудок делает человека грустным! Меня зовут Дорваль.
Пеле пожал плечами. Это имя ему ни о чем не говорило.
А как зовут того, что сидит в конце стола?
Васконселлос.
Пеле вытаращил глаза. Васконселлос! Лучший бомбардир чемпионата! Оказывается, он ростом еще меньше, чем на футбольном поле. Пеле наблюдал, как он ест. Каким образом этот человечек с фигурой карлика сумел забить столько голов? Пеле спросил, живет ли он со всеми вместе.
Конечно, И защитник Фиоти, и Формига, и Зито.
Я тебя с ними познакомлю. Они хорошие друзья!
Он закончил есть суп и засмеялся, как ребенок.
Васконселлос! Васконселлос! — позвал он. — Иди сюда! Вот этот малыш хочет с тобой познакомиться. Пусть он станет твоим младшим братом.
Знаменитый голеадор (бомбардир — Ред.)рассматривал Пеле.
Честное слово, это больше не клуб, — проворчал он, — а детские ясли. Сколько тебе лет?
Скоро шестнадцать.
Он поднялся и подошел.
Я карлик, согласен, но в шестнадцать лет я мог бы есть feijoada[4], поставив тарелку тебе на голову.
У него была очень выразительная манера разговаривать. Его мимика и короткие руки вызывали у Пеле желание улыбнуться.
Да ты не волнуйся! Совсем не обязательно, чтобы у ворот распоряжались великаны. И мы, малыши, проскальзываем!
Подмигнув, он вернулся на свое место.
Ну ешь же, — сказал Дорваль.
Пеле сделал еще одно усилие. Безуспешно. Решительно ничего не получалось в этот первый вечер.
Пеле встал. Остальные вели оживленный разговор. Приблизился к окну. В Бауру в это время мать, наверное, уже поставила супницу на стол. Радио тихонько играет. Отец читает газету. Слышно журчание воды. Это Зока, его брат, или же Дюсина, сестра, моет руки. Как раз передают последние известия… Кот потягивается, подходит к матери и начинает тереться о ее ноги. Брат и сестра только что уселись у лампы. А его место, Дико, справа от отца… Пустует. А может, кот использовал его, чтобы сесть поближе к пище?
Вдруг Пеле почувствовал, как что-то холодное скользнуло по щеке — слеза. Опечаленный, он поплелся в спальню и упал на кровать, сотрясаясь от рыданий. Самая глубокая детская грусть охватила его в тот день. Именно тогда, когда он хотел казаться мужчиной.
Сколько прошло времени? Он не заметил. Шум шагов вывел его из оцепенения. Подходил Васконселлос. Эй, бамбино, ты не пошел гулять со всеми?
«Нет», — покачал головой Пеле, и Васконселлос продолжал:
Пойдем, вставай! Пошатаемся немного. Еще нет девяти часов.
Пеле вытер глаза, шумно потянул носом. Но новый знакомый сделал вид, что не замечает его грустного вида. Посвистывая, он вытащил из чемодана Пеле одежду и повесил ее в гардероб.
Рядом со стадионом находилось бистро[5] «Людовик XV». Они вошли туда, и Васконселлос шутливым тоном заказал бифштекс.
Васконселлоса все любили. Это было заметно с первого взгляда. За едой Васконселлос делился забавными воспоминаниями, удивительными случаями, которые происходили во время больших матчей…
Потом они немного прошлись. Пеле почувствовал себя уже лучше. Ночь выдалась спокойная и мягкая, небо было усеяно звездами. Легкий туман поднимался с моря.
Безмолвно подводил Пеле итог этой последней недели. Как жизнь могла быть одновременно и переменчивой и неподвижной? Он вспоминал.
Все началось в один прекрасный день. Без каких-либо предупреждений Вальдемар де Брито позвал Пеле и, пристально глядя в его глаза, спросил:
Не согласился бы ты провести несколько дней в Сантосе, в «Вилья Бельмиро»?
Где? — переспросил Пеле, не зная, серьезно ли говорит его футбольный тренер.
Тогда Вальдемар объяснил все подробно и в упор спросил, не побоится ли мальчик расстаться с семьей на много дней, даже на месяц.