— Странный глаз, — просопел дядя Сеня. — Будто и не живому существу принадлежал.
Он осторожно коснулся ока твари, и тут же отдёрнул руку, потому что глазная щель дрогнула и закрылась.
Мужчины отпрянули от неожиданности, Вадик хотел почесать затылок, — его излюбленный жест, но в последний момент вспомнил о грязных перчатках и остановил движение.
— Оно что, живое? — спросил дядя Сеня.
— Не должно, — в голосе студента звучало сомнение. — Видел, сколько у него повреждений? По нему будто катком проехали.
Вернувшись к столу, он осторожно перевернул существо набок, скальпелем раздвинул жгуты-щупальца, стремясь заглянуть в их сердцевину.
Ага, сейчас.
Стоило их отпустить, как они возвращались на прежнее место, попытавшись же надавить сильнее, чтобы зафиксировать положение, он и вовсе нечаянно отрезал один из жгутов. Подобрал кусочек с пола, вновь убеждаясь, что срез имеет сплошной чёрный цвет.
— Держи, — дядя Сеня протягивал несколько стеклянных палочек.
В четыре руки им удалось немного раздвинуть образующие клубок жгуты, разглядеть в центре белую неровность.
— Это пасть? — дядя Сеня нервничал, неприятное создание вызывало у него необъяснимое беспокойство.
— У тебя руки чистые? Принеси пожалуйста мой телефон из той комнаты.
Дождавшись, когда помощник вернётся, Вадик объяснил ему как включить камеру. Оттянул одно из щупалец, и дядя Сеня сделал несколько фотографий с разных ракурсов. Перевернув создание, раздвинул ему глазную щель. Общие планы. Чёрный глаз. Плоть под руками странная на ощупь, она тянется точно резиновая, и возвращается на прежнее место, стоит убрать руку.
Опять перевернув неведомую тварь, он запустил руки в самую гущу жгутов, раздвинул их, открывая белое образование в центре. Защёлкала камера.
— Больше кадров, больше, — негромко попросил он помощника. — Потом выберу самые удачные.
Раздвинул щупальца сильнее, чувствуя их упругое сопротивление, обнажая неровную белую сердцевину.
— Стыдно сказать, на что похоже, — прокомментировал дядя Сеня.
— Пасть это, что же ещё. Постой, я сейчас её приоткрою, а ты…
Но что именно он должен сделать, дядя Сеня не узнал, потому что стоило двум пальцам в перчатках беспардонно раздвинуть ротовую щель твари, как она дёрнулась. Вся, всем телом. Щупальца точно от удара тока выпрямились, раздавшись в разные стороны, и тут же сомкнулись в тугой комок, обволакивая правую руку студента.
Дикий вопль боли оглушил дядю Сеню. Вмиг побелевшее лицо Вадика искривилось, глаза широко распахнулись, он задёргал рукой, пытаясь высвободить конечность, заколотил в кушетку глазом твари.
— Сними, сними его!!!
Дядя Сеня схватил один из жгутов, рванул на себя, почувствовал, как отросток отрывается, и тут же пришла сильная боль. Выронив чёрную полосу, он вперил взгляд в свою ладонь — по ней протянулись два глубоких аккуратных разреза, точно тем же скальпелем махнули.
— Да помоги же!
Завывая от боли, второй рукой, с зажатым в ней скальпелем, студент кромсал чёрный клубок, в стороны летели отрезанные щупальца и брызги его собственной алой крови. Попытавшийся помочь было дядя Сеня едва не лишился при очередном замахе пальца, отпрянул и бестолково замельтешил вокруг, не зная, что предпринять, чем можно помочь.
Наконец рука, или точнее то, чем она стала освободилась. Изрезанная в лоскуты кожа торчит во все стороны, местами проглядывает белая кость, кровь стекает безостановочным потоком. Секунду студент смотрел на свою конечность, затем глаза его закатились, и он упал.
Скорая, скорая…
Дядя Сеня зашарил в карманах, не замечая зажатого в кулаке телефона, лишь достав свой, осознал, что сжимает в руках две трубки.
112
— Алло! Девушка…
Когда они засобирались домой, уже начинало темнеть.
На ещё голубое небо выбрался бледный полумесяц луны, высыпали первые едва-едва различимые звёзды. Здесь, в парке, в царстве музыки, огней и веселья, окончание дня осталось незамеченным, тут по-прежнему отдыхали, поздравляли, заказывали ди-джею песни и кричали «горько» — половину кафе заняла свадьба.
Это вообще был на удивление замечательный вечер. Кафе в итоге забилось под завязку, и хорошо, что Кристина и Мага пошли в него первыми — они заняли столик в самом дальнем углу, там, где музыка не мешала разговаривать, а рядом не шныряли то и дело официантки и другие отдыхающие.
Заказали шашлык, поиграли в незнакомую Максиму и очень забавную разновидность игры «верю-не верю», вволю потанцевали, и даже Кристина вскоре начала казаться обычной девчонкой, милой и интересной. Да, чрезмерно болтливой, да, иногда она несла откровенный бред, от которого даже Катя закатывала глаза, но ведь не со зла, вот такая она, приходилось мириться…