Группа завернула за угол, выходя на широкий проспект, и тут впервые повстречала живое существо. На асфальте застыло некое подобие собаки, с треугольными ушами, непривычной формы мордой, короткой шерстью, бесхвостое, сидело, вполне по собачьи опустив зад на землю. Шедший впереди и погружённый в головную боль Василий Степанович едва не наступил на неё, частично скрытую серым плотным клубом, в самый последний момент отпрянул, оттолкнув кого-то стоящего за спиной, и от этого резкого движения, а может от выброса адреналина в кровь, в голове неожиданно немного прояснилось, стало легче.
Стоило людям вынестись, иначе скорость их передвижения не назовёшь, из-за поворота, как псевдопёс упруго поднялся, забегал глазами по лицам, изучая пришедших. Потом его треугольные уши скакнули, встав торчком на непривычное место: по бокам морды. Не иначе ангел-хранитель в этот день шёл с группой приглядывая за ними. Старик и сам не смог бы объяснить, что подвигло его поднять левую руку, с зажатой в ней авоськой, к лицу. Сам себе он позже говорил, что хотел почесать ноющую болью голову.
Старенькая сетчатая сумка, в простонародье называемая авоской, на самом деле очень удобна, хотя бы тем, что она никогда не выглядит помятой, её, в отличии от целофановых пакетов, не требуется в каждом магазине покупать заново, а убранная в карман, она занимает очень мало места. Это была привычка из далёкого-далёкого прошлого, Василий Степанович всё детство ходил с такими сумками и сейчас, в старости, вернулся к ним вновь. А ещё, связанная из прочных грубых нитей, она спасла сегодня жизнь своему владельцу.
Люди ещё только остановились, оценивающе глядя на встреченное животное, тормозили, говоря современным сленговым языком, а псевдопёс уже начал действовать. Как он умудрился так быстро и сильно раскрутиться — никто объяснить не смог бы, это было чем-то невероятным, непривычным, не встречавшимся ранее. Миг, и мощное животное вскинулось, рванулось вокруг своей оси. Быстро, очень-очень быстро! Второй миг, и оно раскрутилось настолько, что превратилось в полупрозрачный туманный волчок.
В третий миг, этот волчок рванулся в лицо Василия Степановича. Старик, с возрастом утративший резвость, всё же качнулся в сторону, в самый последний момент, и создание едва его не задев, угодило в сумку, ту самую авоську, которую он сжимал. Руку вывернуло так резко, что не удержавшись, он вскрикнул от боли. Пальцы едва не перерезало нитями, они впились в кожу так, что выступила кровь. Опрокинув старика своим весом и инерцией, невероятный зверь рухнул на землю, запутавшись передними лапами в прочной сетке. Рядом упал Василий Степанович, его левая рука прижалась к тёплому боку животного, пальцы зарылись в жёсткую короткую щетину. Он ощутил боль в ладони, в пальцах, в руке, в предплечье, в ушибленном колене и отбитом при падении боку, зато как ни странно, головная боль вовсе утихла, почти ушла, а может она просто потерлась на фоне остальных, многократно более сильных. Через сжатые зубы, вырвался короткий вздох. Старик увидел совсем близко от своего лица вывернутую под неестественным углом лапу с бритвенной остроты когтями, даже на вид выглядящими опасно. Смертельно опасно. И рассечённые нити сетки, служили лишним подтверждением их остроты и прочности.
Когти увидел не только он, и к правильным выводам пришёл тоже. На лапу опустился ботинок, рядом тут же встал женский кроссовок, изо всех сил, до хруста кости вдавливая конечность животного в асфальт. Красивый, но тупой нож из сувенирной лавки музея вошёл меж рёбер атаковавшей их твари, а второй такой же не сразу, но всё же справился с нитями, пережавшими руку Василия Степановича.
Тварь не выла, не рычала и не визжала даже умирая. Лишь негромко заскулила, глядя на людей невероятно выразительными тёмными глазами, засучила задними лапами, пытаясь встать. Этого ей сделать не позволили. Удары обрушились со всех сторон: ногами, тупыми ножами, толстой деревяшкой, которую где-то успел подобрать Мага. Сообща они забили почти не сопротивлявшегося зверя, лишь старик не участвовал — растирая ладонь и запястье, прислонился к стене. Кровь с перерезанной кожи на пальцах падала тёмными точками на землю.
Постояли несколько минут тяжело дыша, глядя друг на друга и на убитое животное. Присев, Мага осторожно приподнял окровавленную лапу, изучил её, а затем провёл когтём зверя по зажатой в руках деревяшке. Короткая неглубокая линия протянулась на несколько сантиметров, а затем изогнутый коготь вдруг воткнулся глубже, словно сам собой, зацепился, и не сразу удалось освободить самодельную дубину.