Астрид Линдгрен
Пелле переезжает в конфузку
Пелле рассердился, да, он до того рассердился, что решил уехать из дома. Нельзя же оставаться в семье, где с тобой так обращаются!
Это случилось сегодня утром: папа собирался к себе в контору и не мог найти ручку.
— Пелле, ты опять взял мою ручку? — строго спросил он и до боли сжал локоть сына.
Пелле много раз брал папину ручку. Но только не сегодня. Сегодня ручка осталась в папином коричневом костюме, который висел в гардеробе. А Пелле был ни в чём не виноват! И всё-таки папа так больно схватил его за локоть! И мама, она, конечно же, была с папой заодно! Нет, надо положить этому конец! И Пелле решает уехать. Но куда? Можно уехать на море, очень даже можно! Или на океан, где плавают такие большие корабли и вздымаются такие огромные волны! Там можно даже умереть. Вот уж тогда они поплачут дома! А ещё он мог бы уехать в Африку, где расхаживают дикие львы. Представляете, приходит папа домой из конторы и спрашивает, как всегда:
— Где мой малютка Пелле?
А рыдающая мама ему и отвечает:
— Нашего Пелле съел лев!
Да-да, вот так всё и происходит, когда поступаешь несправедливо!
Но Африка так далеко! А Пелле хочется быть где-нибудь поближе, чтобы посмотреть, как мама с папой станут плакать по нему. И Пелле решает переехать в конфузку. Конфузкой называется маленькая красная постройка во дворе, с вырезанным на двери сердечком. А находится в ней садовый туалет. Вот туда Пелле и намеревается переселиться. Он тут же начинает упаковывать свои вещи. Мячик, губную гармонику и книжку «Дети гномов». И ещё свечку, ведь через два дня Сочельник, а Пелле собирается отпраздновать Рождество в конфузке. Там он и зажжёт свою свечечку, а потом сядет и сыграет на губной гармонике песенку «Вот и снова Рождество!» Песенка прозвучит очень грустно, и мама с папой обязательно услышат её у себя дома.
Пелле надевает красивое светло-голубое пальто, меховую шапку и варежки. В одну руку он берёт большой бумажный кулёк с мячиком, губной гармоникой и свечкой, а в другую — книжку «Дети гномов». И уходит из дома через кухню, чтобы мама видела, что он переезжает.
— Как, Пелле, ты уже собрался погулять? — спрашивает мама.
Пелле ничего не отвечает, лишь слегка фыркает. Собрался погулять, ха-ха! Если бы она только знала!
Мама замечает наморщенный лоб Пелле и его помрачневшие глаза.
— Пелле, малыш, что случилось? Куда это ты собрался?
— Я уезжаю! — заявляет Пелле.
— Куда? — ахает мама.
— В конфузку, — мрачко сообщает Пелле.
— Пелле, ну как же так? И надолго ты от нас уезжаешь?
— Навсегда! — Пелле угрюмо берётся за дверную ручку.
И пусть теперь папа сваливает вину на кого-нибудь другого, когда потеряет свою самописку!
— Милый, славный Пелле! — говорит мама, обнимая его. — А ты не хочешь остаться с нами? Мы, наверное, бываем иногда несправедливыми, но мы так любим тебя, так любим!
Пелле медлит в нерешительности. Но совсем недолго. Потом он вырывается из маминых объятий, бросает на неё последний укоризненный взгляд и спускается вниз по лестнице.
Мама смотрит на Пелле из окна столовой и видит, как маленькая светло-голубая фигурка исчезает за дверью с вырезанным на ней сердечком.
Проходит с полчаса. И тут мама слышит тихие звуки губной гармоники, доносящиеся из конфузки. Это Пелле играет «Ах, как ты прекрасен, Вэрмланд!»[1]
Конфузка — очень даже уютное место, думает Пелле. Поначалу. Он как можно аккуратнее раскладывает там свои вещи: книжку, мячик и гармонику, А свечечку пристраивает на окне. Мама с папой увидят, как печально она будет светить в Сочельник! Если, конечно, выглянут во двор. Из окна столовой.
В столовой у окна обычно ставят ёлку. Да-а, ёлку! И… и кладут рождественские подарки!
Пелле судорожно сглатывает слюну. Нет, он не станет принимать никакие подарки от тех, кто утверждает, будто он берёт чужие ручки!
Он снова играет мелодию «Ах, как ты прекрасен, Вэрмланд!» А время в конфузке тянется так медленно! Так медленно! Интересно, что сейчас делает мама? Папа тоже должен уже вернуться домой — вот как долго Пелле здесь сидит! Ему бы очень хотелось подняться вверх по лестнице и посмотреть, сильно ли они плачут. Но чтобы зайти домой, нужно придумать какой-нибудь предлог. А это так трудно! И тут он придумывает вот что. Он быстро откидывает крючок и идёт, нет, он почти бежит про двору к дому, стремительно взлетает вверх по лестнице.
Мама все ещё в кухне.
— Мама, — запыхавшись, говорит Пелле, — если мне придут рождественские открытки, скажи почтальону, что я переехал.
Конечно, мама всё ему скажет, она обещает. Пелле медленно плетётся к входной двери. Ноги кажутся такими тяжёлыми!
— Пелле, — говорит мама этим своим нежным голосом. — Скажи, Пелле, а что нам делать с твоими рождественскими подарками? Послать их тебе в конфузку или ты сам придёшь к нам и заберёшь их?
— Не нужно мне никаких подарков! — твёрдо отвечает Пелле.
— Ах, Пелле, какое же печальное нас ждёт Рождество! — говорит мама. — И никто-то не зажжёт нам ёлку. И никто не откроет дверь Деду Морозу. И не будет с нами нашего Пелле!
— Поищите себе другого сына, — хрипло говорит Пелле.
— Ни за что на свете! — отвечает мама. — Никто нам не нужен, кроме Пелле! Одного Пелле, одного только Пелле любим мы так сильно!
— Ну да? — голос Пелле ещё больше хрипнет.
— И мы с папой будем сидеть здесь целый Сочельник и плакать. И не надо нам зажигать никакую ёлку! Ох, как же мы будем плакать!
И тут Пелле прислоняется головой к двери и тоже плачет. Из его груди вырываются такие громкие, такие душераздирающие, такие пронзительные рыдания! Ведь ему так жалко папу с мамой! И когда мама обнимает его, и он утыкается мокрым лицом ей в шею, он начинает плакать ещё сильнее, так что мама насквозь промокает от его слёз.
— Я прощаю вас, — всхлипывая, шепчет Пелле.
— Спасибо, милый Пелле, — говорит мама.
Через много-премного часов папа возвращается домой из конторы и, кдк всегда, кричит ещё в коридоре:
— Где мой малютка Пелле?
— Здесь! — звонко откликается Пелле и бросается в папины объятия.
Примечания
1
Вэрмланд — край на юге-западе Швеции.