Теперь уже видно было, что отряд был очень невелик и не мог рисковать людьми, штурмуя гористые позиции неприятеля.
Перестрелка на время стихла. Карлисты поджидали, пока их отряды стянутся с гор на дорогу.
Саррион и Хуанита стояли на террасе, внимательно следя за всем, что происходило внизу.
— Пачеко хороший генерал? — спросила Хуанита.
— Отличный.
Саррион не счел нужным распространяться далее.
— Они обманули меня, — вспомнились ему слова Пачеко, которые он слышал от него всего несколько дней тому назад. — Мне обещали изрядную сумму, во всяком случае достаточную сумму. Однако, когда наступило время, деньги не были доставлены. Чрезвычайно неприятное положение, но я как-нибудь сумею из него выбраться.
— Оставаясь, конечно, лояльным, — заметил со смехом Саррион, и на этом их разговор кончился.
Хуанита смотрела через долину по направлению мельницы Педро. Никакого флага там не было. Долина, казалось, была совершенно спокойна: ни штыков, ни сабель не было видно, несмотря на яркое солнышко.
На мосту приближения карлистов ожидала небольшая кучка людей. Через минуту густой массой показались и они, усеивая собой дорогу и боковые холмы. Кусты казались живыми от них. Они дали залп, и холмы покрылись беловатой дымкой. Войска роялистов на мосту тоже дали залп и побежали прямо на дорогу. Некоторые сбросили с себя ранцы. Один или два из них остановились и, постояв немного, легли на дорогу, как утомленные дети. Другие побежали по сторонам дороги и здесь сели.
Между тем карлисты продолжали наступление. Последние ряды их уже огибали поворот дороги. Передовые части были уже за мостом, и для отряда Занеты можно было отступать только в Торре-Гарду. Солдаты были уже у подножия откоса, на вершине которого стоял дом. Хуанита и Саррион явственно различали их командира, который шел сзади отряда с саблей в руке. Шел он большими, размеренными шагами, словно пастух за своим стадом.
Солдаты стали подниматься в гору. Занета занял позицию на камнях, нависших над холмом. Он стоял там на цыпочках и караулил мост. Последний эшелон карлистов вступил уже на него. Хуанита следила за ними расширившимися от возбуждения глазами. Саррион кусал себе нижнюю губу. Глаза его горели.
Когда карлисты перебрались через мост, Занета взглянул по направлению к мельнице Педро и стал махать белым платком, высоко поднимая руку. Между деревьями, которыми была окружена мельница, показался небольшой флаг.
Кузина Пелигрос, несмотря на свои тонкие чувства, спустилась на террасу взглянуть, что делается. Из предосторожности она надела вязаные перчатки и открыла свой зонтик.
— Что значит весь этот шум? — спросила она.
Но Саррион и Хуанита, казалось, не слышали ее. Они следили за маленьким флагом, который тихо спускался в долину.
Люди Занеты были уже так близко от террасы, что можно было слышать их голоса.
— Мост, мост! — воскликнул Саррион, задыхаясь, — взгляни на мост!
Дым в воздухе еще не рассеялся и скрывал то, что происходило на мосту. Люди бегали там, поблескивая на солнышке штыками.
— Пушки! — воскликнул Саррион.
Не успел он произнести это слово, как вся долина содрогнулась до самой своей глубины. С реки как будто грянул гром и раскатился по холмам. И в то же время зеленые откосы гор покрылись дымом, словно ватой.
Хуанита видела, что Занета все еще стоял на своем месте с саблей в руке, а его люди собирались вокруг него. Потом он что-то громко закричал и повел их опять вниз. Пробежав шагов десять, он упал во весь свой рост, затем опять поднялся и во главе своих солдат ринулся вперед.
С воем пронеслась снизу пуля, и звон разбитого стекла показывал, что она попала в окно дома. Кусты в саду как будто вдруг ожили и зашумели. Саррион поспешил оттащить Хуаниту от перил.
— Нет, оставь меня, — гневно сказала она.
— Не могу, я обещал Марко беречь тебя, — возразил Саррион, обхватывая ее руками.
Они быстро прошли в библиотеку. Кузина Пелигрос была уже здесь. Она сидела на качалке, сложив руки на манер христианской мученицы ранней эпохи.
— Никогда мне не приходилось испытывать ничего подобного, — заметила она строгим тоном.
Саррион встал у окна, не подпуская к нему Хуаниту.
— Через несколько минут все это кончится, — сказал он, — хороший будет им урок!
Гром продолжался. Пелигрос, с ее тонким слухом, зажала уши руками, не забыв выдвинуть напоказ маленький палец — кокетство, казавшееся неотразимым ее поколению.