- На какую тему мы еще не рассказывали сегодня анекдоты?
В ответ я предложил вспомнить серию о цирке.
- Ну, о цирке я, наверное, знаю все, и старые, и новые, - сказал он. Но я все-таки рискнул и рассказал один из старых.
К директору цирка приходит человек и говорит:
- Я - дрессировщик, и у меня есть для вас сногсшибательный номер!
- И что это за номер?
- Дрессированные блохи!
- Нет, нам такой номер не нужен. Его министерство культуры не утвердит.
- Мой номер уже утвержден райкомом партии. Вот свидетельство.
- Тогда показывай.
Пришедший расстегнул свой пиджак, под которым, кроме голой безволосой груди, ничего не было, раздвинул полы пиджака в стороны и, обращаясь поочередно к правому и левому внутренним карманам, громко сказал:
- Девочки! Приготовились! Ап!!!
Блохи быстро построились в буквы, и на груди зачернело - "Слава КПСС!".
Отсмеявшись, Юрий Владимирович говорит:
- Я этот анекдот не знал, признаюсь, но отвечу на него не менее старым.
Ситуация та же. К директору цирка приходит маленький тщедушный человек и говорит:
- Я могу изобразить любого зверя.
- Любого? - с сомнением спросил директор, глядя на его неказистую фигуру.
- Да, любого!
Рассказывая, Никулин поднялся со стула и с непроницаемым лицом стал медленно выкладывать на стол содержимое карманов своих брюк. На столе появились платок, расческа и еще какие-то мелочи. Внимание всех было приковано не только к его рассказу, но и к этим совершенно непонятным манипуляциям.
- Покажи слона.
- Пожалуйста вам слон!
С этими словами Юрий Владимирович вывернул пустые карманы брюк наизнанку и растянул их в стороны
- Вот уши! Хобот показывать?
Это надо было видеть. Смеялись в буквальном смысле до слез.
МЯГКИЙ АНЕКДОТ
Совет Федерации первого созыва был очень разнородным по своему составу. С одной стороны, все мы были депутатами, избранными в своих избирательных округах как независимые кандидаты по мажоритарной системе, то есть, с одной стороны, все равны, а с другой - в составе нашей палаты были и министры, и главы администраций краев и областей, и президенты входящих в Россию республик. Мне, руководителю, необходимо было поближе всех узнать не по должности и политическим пристрастиям, а глубже: кто чем дышит, почувствовать коллектив. Давно известно, что узнать людей легче всего можно в приятной неформальной обстановке, и лучше всего за столом.
Вскоре после начала работы Совета Федерации первого созыва была организована встреча депутатов с московскими артистами, но не в концертном зале, а именно за накрытыми столами. Среди приглашенных были Валентина Толкунова, Лев Лещенко, ансамбль "Русская песня" Надежды Бабкиной и, конечно же, Юрий Никулин.
Когда подошла его очередь, он вышел к микрофону, оглядел зал и сказал:
- Я вижу, что в нашем зале уже очень весело, но, несмотря на это, и мне хочется внести свою лепту в это веселье. Начну с простенького анекдота.
Муж и жена лежат в постели. Жена говорит:
- А у меня завтра день рождения.
- Ну и что? - спрашивает муж.
- А какой подарок ты мне собираешься подарить?
- Могу трахнуть!
Жена обиделась и отвернулась к стене. Муж полежал, полежал и говорит:
- Ну, если обиделась, тогда и лежи, дура, без подарка.
Засмеялись не все. Особенно смущена была женская половина зала. Тогда Юрий Владимирович озабоченно говорит:
- Я хотел мягко войти в веселье, но, наверное, неправильно оценил степень "мягкости" этого анекдота. Считайте, что я ничего не рассказывал. Сейчас сделаю вторую попытку и расскажу более подходящий анекдот примерно на ту же тему.
У чукчи спрашивают:
- Ты с белой женщиной спал?
- Однако, спал.
- А с черной женщиной спал?
- Однако, и с черной спал.
- А с черно-белой спал?
- Да и с черно-белой тоже спал.
- Вот и врешь! Черно-белых женщин не бывает.
- А как же пингвина?
Теперь уже хохотали все. Юрий Никулин "мягко вошел" в веселье, а я, по реакции отдельных депутатов, сделал для себя кое-какие выводы.
Президент эстрады
Два раза в год, начиная с 1994-го, в феврале и в мае, ко мне по делам Московского совета ветеранов приходили два фронтовика, два хороших друга Борис Сергеевич Брунов и Юрий Владимирович Никулин. Это стало традицией. Обычно, пролистав принесенные ими бумаги и отдав по ним необходимые распоряжения, я говорил секретарю в приемной:
- Меня нет. Ни для кого, даже для...
Меня понимали. И мы, оставшись втроем, проводили полтора-два часа, беседуя под рюмку хорошего крепкого "чая". Их воспоминания и их беззлобную дружескую перепалку я слушал восхищенно. У Бориса Сергеевича было не только отменное чувство юмора. Меня поражала скорость его юморной реакции на все действия, события, явления. Не обходилось и без "ненормативной лексики". Но в его устах эти слова никогда не были вульгарными, а тем более пошлыми. Помню, как на одной из таких встреч наш "военный" разговор дал крен в сторону технического оснащения наших вооруженных сил и действий иностранных разведок. Борис Сергеевич "к этому" вспомнил "случай". В одной из летних гастрольных поездок со сборным концертом их группа стояла на почти пустом перроне, поджидая поезд. Сбились в кучу, по-летнему пестро одетые, и о чем-то оживленно разговаривали. И только один Борис Брунов "элегантный как рояль": смокинг, бабочка, лаковые туфли (он просто не успел переодеться), с неизменной сигарой во рту, курил поодаль у здания вокзала прямо у двери, над которой рельефно выделялось слово В О К З А Л. В это время на перроне появился неопределенного возраста и вида, слегка заросший и слегка "подболтанный" мужчина. Покосившись на цветастую толпу артистов, он подошел вплотную к Борису Брунову:
- Товарищ! А где здесь вокзал?
- Пошел на ..й, шпион! - без всякой задержки ответил Брунов.
Отсмеявшись, я говорю:
- Да, Борис Сергеевич, в любом месте, в любое время и в любом виде вы остаетесь королем эстрады.
- Нет, он не может быть королем, - возразил Юрий Никулин.
- Почему?
- Сегодня в моде демократия, а не монархия. Пусть он будет президентом.
На том и порешили. И посокрушавшись, что с наступлением шоу-бизнеса та, былая, эстрада исчезает навсегда, быстро, "чтобы успеть", выпили за здоровье ее президента - Бориса Сергеевича Брунова.
Последний раз мы свиделись "в полном составе" в начале февраля 1996 года, и у меня с той встречи сохранилось одно из самых дорогих поздравлений с днем рождения.