Тем временем чума по-прежнему губила жизни и моральный дух афинян; финансовое положение города также оставалось серьезной проблемой. Из 5000 талантов расходных средств (не считая чрезвычайного фонда в 1000 талантов), имевшихся в начале войны, почти 2700 – более половины – уже были потрачены. И хотя дорогая осада Потидеи закончилась и казна освободилась от этого тяжкого бремени, активность спартанцев на море означала, что афинянам, возможно, придется вновь раскошелиться на комплектование флота и защиту союзников. С такими расходами, как в предыдущие два года, они могли воевать еще не более двух лет. Даже военная партия наверняка понимала, что город не сможет позволить себе крупную кампанию в новом году, однако политика бездействия также была опасна. Несмотря на то что спартанская неуступчивость вернула афинянам волю к борьбе, а их стены, флот и держава были целы, будущее Афин выглядело сомнительно.
ГЛАВА 8
ПОСЛЕДНИЕ ДНИ ПЕРИКЛА
(429 Г. ДО Н.Э.)
Несмотря на все перенесенные страдания, разочарования и кажущийся крах выбранного Периклом плана, афиняне вновь избрали его на должность стратега весной 429 г. до н. э. Отчасти это решение объяснялось уважительным отношением земляков Перикла к проявленным им талантам и доверием, которое он им давно внушал, но военные и политические реалии также сыграли свою роль в этом выборе. После отказа спартанцев от мирных переговоров влияние афинской партии мира в течение ближайших нескольких лет было фактически сведено к нулю. Однако афиняне не могли перейти в наступление, как этого требовали Клеон и его соратники, пока чума по-прежнему свирепствовала, а деньги в казне иссякали. Казалось, единственная возможная альтернатива состоит в продолжении первоначальной политики, что сохраняло за Периклом лидерство в Афинах.
Но Периклу, вернувшемуся к работе примерно в июле 429 г. до н. э., оставалось жить лишь несколько месяцев. Плутарх сообщает, что убивший его недуг не набросился на него внезапно, а медленно тлел: то была болезнь, «медленно изнурявшая тело и постепенно подтачивавшая душевные силы» (Перикл 38.1). В этот период ни он, ни кто-либо другой не мог достаточно твердо руководить политикой Афин, равно как и воодушевить или умерить пыл афинян. Впервые за многие годы афиняне испытали на себе все неудобства, присущие подлинно демократическому правлению в государстве, находящемся в состоянии войны.
СПАРТА НАПАДАЕТ НА ПЛАТЕИ
В мае 429 г. до н. э., уже изрядно опустошив Аттику и опасаясь подхватить чуму, спартанцы решили оставить афинские земли и вместо них предпринять нападение на Платеи. Этот маленький беотийский городок сам по себе не обладал какой-либо стратегической ценностью для Спарты и не сделал ничего из того, что могло бы спровоцировать вторжение. Решение об атаке было принято по инициативе фиванцев, которым не терпелось использовать армию Пелопоннесского союза для достижения собственных целей. Поскольку фиванцы обладали как могуществом, так и амбициями, что еще не раз проявится в ходе войны, от их пожеланий нельзя было просто отмахнуться, и решение Спарты пойти им навстречу было той ценой, которую пришлось заплатить за сохранение военного союза с Фивами. В главенствовавшей во второй половине V в. до н. э. политике союзов старые правила, определявшие межполисные отношения, все чаще отходили на задний план, уступая насущным требованиям нового типа войны. Фукидид отметает в сторону лицемерие, объясняя подлинную природу спартанских мотивов: «Такая суровость лакедемонян во всем этом деле по отношению к платейцам была вызвана их желанием вознаградить фиванцев, которых они считали весьма ценными союзниками в только что начавшейся войне» (III.68.6).
В 490 г. до н. э. Платеи были единственным городом, пославшим воинов, чтобы помочь афинянам отразить атаки персов при Марафоне. После битвы при Платеях, которой в 479 г. до н. э. завершились Персидские войны, спартанцы от имени всех участвовавших в них греков принесли клятву, по которой возвращали жителям Платей «их область и город, чтобы они жили и владели ими свободно и независимо… чтобы впредь никто не нападал на них без справедливого повода или с целью отнять свободу. В противном случае… каждый присутствующий при этом союзник обязан по возможности прийти на помощь платейцам» (II.71.2). Таким образом, нападение спартанцев на Платеи было не только постыдным, но и полным жестокой иронии.