– Дьявольщина! – сказал за мной Эд Нард. – С этим парнем можно сделать только одно. Передать его копам.
– Верно, мистер Ламберт – согласился Боб. – Они заставят его говорить.
– Нет! – закричал фермер и вырвался из рук Фалька. Его длинная фигура полетела от нас вверх по холму. Боб повернулся, чтобы бежать за ним; Эд пробежал мимо меня. И потом оба остановились. Фентон схватил с земли камень размером с кулак и пригнулся, как загнанный зверь; он оскалился и рычал, показывая бесцветные зубы; его ноздри раздулись.
– Оставьте его, ребята», – сказал я. – Вам не нужны разбитые черепа. – Но я думал, почему он остановился. Между ним и дорогой никого нет, неожиданный прыжок унес его далеко от нас, и мы не смогли бы его догнать. – Уходите, Фентон. Убирайтесь и держитесь подальше от лагеря.
Фермер словно не слышал меня. Он не смотрел на меня. Не смотрел на Эда и Боба. Он смотрел мимо нас, на озеро.
Неожиданно он пробежал в узкий проход между советниками и устремился к озеру, прямо к застывшей воде! Я вдруг понял, что он собирается броситься в бездонные глубины озера Ванука. Мои мышцы взорвались. Я побежал. И успел схватить его за плечо.
– Дурак!
Он отвел назад руку, камень оставался в его огрубевших пальцах. Я ударил его ладонью по щеке.
Камень выпал у него из руки. Я почувствовал, как дрожь пробежала по телу фермера, увидел, что в его глаза возвращается разум. Его рот дернулся.
– Оно почти забрало меня. Желание. Почти утянуло меня в озеро. Я не мог больше это выдерживать.
Неожиданно мои ладони стали влажными, пульс загремел в висках.
Подошел Эд.
– Он хотел ударить вас.
Эд схватил одну руку Фентона, Боб другую.
– Да, это работа полиции.
– Нет, – очень спокойно сказал я. – Отпустите его, Боб. Отпустите, Эд. Пожалуйста, возьмите в гараже мою машину и отведите ее сюда за деревьями, чтобы в лагере ее не видели. Я отвезу мистера Фентона домой.
Хард как-то странно посмотрел на меня, но опустил руку.
– Хорошо, – сказал он. – Скажу Джиму, чтобы присматривал за лагерем, пока я не вернусь.
– В этом нет необходимости», – сказал я. – Я поеду один.
Он начал возражать.
– Я сказал: я поеду один.
Может, я болен. Может, я спятил. Но я все еще могу рявкнуть, как сержант, отчего солдаты вскакивают и вытягиваются. Эд пошел, не сказав ни слова.
– Вы никому не скажете о том, что здесь произошло», – сказал я Бобу Фальку и стал подниматься через лес к дороге. Фентон пошел со мной, он был спокоен, послушен, вся ярость его покинула.
Вот еще один человек, которого зовет озеро, подумал я. Он сражался с этим загадочным призывом, пока больше не мог сопротивляться. Я должен с ним поговорить. Должен расспросить его – наедине.
Но по дороге к его дому я ничего не смог извлечь из Джереми Фентона, кроме того, что это «желание» пришло к нему совсем недавно, в тот день, когда заболел Эд Дженкс, и с того дня становилось «все хуже и хуже». Я намекнул на маленьких людей – безрезультатно, но мои усилия в этом направлении побудили фермера рассказать странную историю.
Возможно, я придаю случаю, о котором он мне рассказал, и его интерпретации этого случая слишком большое значение. Если это так, то благодаря еретической теории, которой я придерживаюсь: развитие цивилизации и науки закрыло от человечества не меньше, чем открыло. Разве невозможно, что те, кто живет близко к земле, кто работает с природой и общается с ней, знают вечные истины, которые мы разучились понимать? Однажды в холмах Гаити…
Но я отвлекаюсь. Вот какую историю, спотыкаясь, ощупью, рассказал мне Фентон.
Он холостяк и живет один в старом разбросанном фермерском доме, к которому я его подвез, живет так с тех пор, как его брат Илайджа, тоже неженатый, утонул прошлой зимой в озере Ванука. Джереми рассказал, что они с братом, как всегда по вечерам, играли в шахматы, когда у ворот остановились сани веселой компании, направлявшейся к трагедии, и их пригласили участвовать.
– Я играл черными, – рассказывал Фентон, – и у меня остался только король на f2. Король Илайджи стоял на с4, его ферзь на d8, его слон на с5, и был ход белых. Я видел, что проиграл.
– Через шесть, максимум десять ходов ты поставишь мне мат. Я сдаюсь.
– Совсем не шесть ходов», – сказал Илайджа. – Я поставлю тебе мат в два хода.
Ну, я подумал, что он несет вздор, и сказал ему: «Попробуй». Он подумал с минуту, положив свою трубку на край стола, и протянул руку к своему ферзю. И тут вбежал Джетро Паркер и пригласил нас присоединиться к веселью.