— Чем после завтрака займемся?
— Дай мне твой паспорт.
Макс насторожился.
— Паспорт? Это еще зачем?
— Ты вчера пообещал, что не будешь ни о чем спрашивать. Сам сказал, я генерал, а ты простой солдат.
— А все-таки?
— Нам по два паспорта нужно. По одним мы муж и жена, по другим брат и сестра. Где-то так представимся, где-то так, по-разному может понадобиться. Есть у меня мастер, он хоть десять паспортов сделает, хоть сто, сколько пожелаешь. Это мой хороший друг, он лишних вопросов задавать не будет.
— Он знает испанский?
— Он все знает, даже турецкий. Не бойся, он твоего паспорта не испортит. Только копию сделает и мое имя впишет. Шмиль ему много работы дает. Раньше у него мастерская была, фальшивые трешки печатал. Кума на него донесла, а так был бы сейчас второй Ротшильд. Пять лет в Мокотове отсидел, вышел и опять за старое. Он за меня в огонь и воду готов.
— Любовник твой?
— Хотел, но хотеть не вредно.
— Когда я паспорт обратно получу? Я же пропаду без него.
— Через пару дней. Не беспокойся, ничего с твоим паспортом не случится. Иди умывайся, да позавтракаем. У нас куча дел, не будем время терять. Шмиль не сегодня завтра вернется, лучше бы ему не знать, где ты. Я скажу, ты уехал, а куда — не знаю.
— Боишься его?
— Вот еще! Просто не хочу, чтоб он тебя сбил с панталыку. Ты, уж извини, человек мягкий, тебя разжалобить — раз плюнуть. Он тебя в кабак потащит, будет тебе в жилетку рыдать. Нельзя быть там жалостливым. У меня дядя говорил: торговля — это война. И во всем так. Боишься, не хочешь порох нюхать — нечего и ввязываться. Он мной двенадцать лет пользовался. Хватит! Да и ему любовницы больше не нужны. С утра до вечера в ресторане сидит, пузо как барабан. Придет, упадет на кровать и храпит, как бык зарезанный. Конечно, ему досадно будет меня потерять, но силой он меня не удержит. Я закажу для тебя паспорт на чужое имя, а ты в другую гостиницу переедешь. Переждешь там, пока я с делами управлюсь. Барахло надо продать, мебель, то, се, пятое-десятое. А если он бучу поднимет, я с ним разберусь. Он с начальством запанибрата, но и у меня в участке свои люди есть.
И Райзл опять подмигнула.
«А ведь она вчера наврала, — подумал Макс, — что не изменяла десять лет. Рашель по сравнению с ней скромница… Ох, мама родная, и влип же я!» Макс жевал свежий бублик и думал, что нельзя давать Райзл паспорт. Заберет — и все, он в ее руках. Но при этом знал, что все-таки даст. Он уже попался, теперь не выпутаться. Остается только надеяться на ее милость. Райзл пододвинула ему еще один бублик, намазанный маслом и творогом, налила кофе со сливками. Живя с Рашелью, Макс успел отвыкнуть от блатных, таких как Райзл. Ему куда больше нравились богатые дамы, аристократки, но за одну ночь Райзл затащила его обратно в болото, из которого он с таким трудом выбрался. В ее черных глазах Макс видел торжествующую, коварную усмешку. Ей не впервой было совершать зло, она научилась добиваться цели и избегать расплаты. «Погоди, Райзеле, — сказал он про себя. — Я тебе еще крылышки подрежу». И вдруг спросил:
— У тебя нет родительской фотокарточки?
Райзл перестала жевать.
— Чего это ты? Они скромные люди были, богобоязненные. Мама на мужчину даже взглянуть не могла. Нет, милый, нету. Кто в те годы снимался? Уж точно не местечковые хозяева…
Теперь Макс должен был пережидать в гостинице «Бристоль», пока ему не принесут его настоящий паспорт и, наверно, еще парочку поддельных. Райзл пообещала, что мастер поторопится.
Она хотела побыстрее распродать вещи, нужно было срочно искать охотников до старого барахла, поэтому она даже не назначила Максу встречи. Стоило поспешить, пока Шмиль Сметана не вернулся из Лодзи.
На Крохмальной Максу лучше было не появляться. Он вернулся в гостиницу по Цеплой. В среду собирался встретиться с Башей, но Райзл сказала девушке, что он будет занят. Райзл все взяла в свои руки.
— Как скажу, так и делай, — повторяла она Максу. — Не бойся, со мной не пропадешь.
«Хватит с меня! — думал Макс, идя по Гжибовской. — Пускай Райзл будет генералом, а я простым солдатом. Пускай командует…»
Два года он жил в диком напряжении, бегал по врачам, пробовал всевозможные средства, проверял, не вернулась ли мужская сила, и теперь чувствовал себя, как будто возвращается из больницы домой после долгой болезни. Он совершил с Циреле чудовищную ошибку, но надеялся, что дочь святого человека больше его не побеспокоит. Райзл Затычка права: всяк сверчок знай свой шесток. Она познакомила Макса с Башей, и его исцелила именно Баша, а не Циреле…