— Я плохо знаю польский язык, — ответил Макс. — Кто это?
В трубке стало тихо, будто женщина на том конце провода задумалась, не ошиблась ли она номером. Потом представилась:
— Это Тереза Школьникова с Длугой улицы.
— Тереза Школьникова! Медиум!
— Да.
— Горничная сказала — панна Тереза, а я не сообразил, что это вы. Откуда вы знаете мой адрес?
— Брат записал.
— Вы, наверно, удивились, что я не пришел на… как бы это сказать… Я был очень занят. Но почему вы звоните? Что-то случилось?
Снова молчание. Максу показалось, что Тереза раздумывает, говорить или повесить трубку. Наконец она продолжила:
— Мы удивились, что вы куда-то пропали… Вы же вчера должны были прийти. Мы вас ждали. Вчера был очень удачный сеанс… Необыкновенно удачный! Просто потрясающий!.. Ваш сын пытался вступить с вами в контакт.
— Мой сын? В контакт?
— Да, он пытался связаться с вами…
— За минуту до вашего звонка я думал и о нем, и о вас… Только забыл, что вас зовут Тереза.
— Да что вы? Это замечательно! Мысли передаются на расстояние. Брат о вас вспоминал, мы все вас ждали…
— А можно прийти сегодня вечером? — спросил Макс.
— Сегодня сеанса нет, но я хотела бы с вами поговорить. Мне надо сказать вам кое-что важное и…
— Тогда, может быть, сюда придете? Не возражаете, если я приглашу вас поужинать? Хотя вы витаете в облаках, вы же все равно едите, верно? Даже пророк Моисей должен был питаться.
— Разумеется, ем. Едят даже те, кто нас покинул, но совершенно другую пищу.
— Хотите сказать, мертвые едят?
— Да, но не так, как мы. Только…
— Я предложу вам еду для живых, а не для мертвых. — Макс даже удивился, откуда у него взялось такое игривое настроение.
Помолчав, панна Тереза спросила:
— Где мы встретимся?
— Если вы не против, у меня в гостинице.
— Может, лучше на улице?
— Хорошо. В восемь часов возле гостиницы вас устроит?
— Да, в восемь буду у гостиницы «Бристоль».
— Отлично. Куда-нибудь зайдем и побеседуем.
— Спасибо большое. Приду ровно в восемь. Адье!
«Чего ей надо?» — подумал Макс, повесив трубку.
Странно, но почти каждый раз, когда он уже не сомневался, что проведет вечер в одиночестве, кто-нибудь звонил. Макс слегка побаивался этой Терезы. Но если она колдунья и даже разговаривает с мертвыми, почему же она боится подняться к нему в номер?
«Пожалуй, не стоит с ней связываться. Как бы с этой дамочкой опять в какую-нибудь историю не попасть…»
Макс вернулся в комнату. Бесы играют с ним — интересно, это со всеми так, или они только к нему прицепились? Почему у других получается спокойно жить всю жизнь с одной женой, растить детей, нянчить внуков, а Максу все время подсовывают какие-то соблазны? Неужели это по воле высших сил?
«Вот у нее и спрошу. Если у нее связь с загробным миром, она должна знать…»
Макс закурил, сел на стул и выпустил колечко дыма. На пароходе он встретил одного человека, который говорил, что не верит в Бога. Этот человек не ел ни мяса, ни рыбы, только овощи и фрукты, не надевал пальто и шляпу даже в дождь и холод. Жил он в Монтевидео. Он рассказывал, что каждый день купается в океане и у него никогда не было женщины. Он носил волосы до плеч и длинную, густую бороду. Всю дорогу он убеждал Макса, что нет ни Бога, ни ангелов, ни чертей. Есть только природа. Он ехал в Лондон на конференцию, где собираются такие же, как он. Они даже выпускают газету, и он собирался напечатать там статью. Теперь Макс почему-то о нем вспомнил.
Если есть только природа, почему она выкидывает с Максом такие шутки? И кто тогда создал мир? Кто наполнил водой моря и океаны, кто воздвиг горы? Почему бьется сердце? Как природа может уследить, чтобы одновременно бились миллионы человеческих сердец?
Макс услышал, что в коридоре зазвонил телефон, и какая-то сила (природа тут точно ни при чем) подсказала, что это ему. Но в дверь никто не стучался, Макс уже подумал, что ошибся, и тут как раз постучались.
— Вас! — заявила горничная.
— Кто это?
— Женщина какая-то.
— Я же просил спрашивать имя.
— Сейчас спрошу.
— Ладно, ничего, я подойду.
Макс взял трубку:
— Кто говорит?
— Это Райзл. Макс, у Шмиля удар случился!
— Умер?
— Нет, жив. Его в Варшаву привезли. Он приказал, чтобы прямо ко мне.
— Значит, все наши планы прахом пошли…
— Имей терпение.
— Он говорит?
— Говорит, даже о тебе спрашивал. Его в больницу забрать хотели, но он отказался. Сказал, если помирать, то здесь, у меня. Врач только что ушел. Ну и денек сегодня! Рот скособочило, даже не понять, что он бормочет. Все, Макс, кончился Шмиль.