Интересно, а как иначе? Я многозначительно коснулся лба и значительно произнес:
— Я Бард; Я знаю очень много.
— Тогда ты должен знать, зачем я здесь? — он прищурился.
Ничуть не сомневаясь, я ответил на его вопрос.
— Ты здесь, чтобы наблюдать за британским лагерем, как и много ночей подряд. Амилькару надо знать как можно больше, чтобы правильно построить битву. Именно поэтому перевес сегодня оказался на его стороне.
— Хергест предупреждал, что ты — сильный и мудрый человек. Барды всегда говорят правду, даже себе во вред. — Очевидно, уважение к истине производило на него впечатление.
— Ты посидишь со мной, Мерсия? — сказал я, указывая на место на земле рядом со мной. — Мне надо кое-что сказать тебе.
— Ты ждал меня?
Я сделал вид, что именно так и обстояли дела.
— Садись, поговорим. — Я, правда, понятия не имел, что ему сказать. Но я надеялся расположить его к себе и, в конечном счете, убедить его отпустить меня. Но пока он стоял надо мной, пытаясь понять, стоит ли ему принимать мое предложение, план у меня в голове уже созрел.
— Не сомневайся, — подтолкнул я его и улыбнулся как можно более убедительно, — у нас мало времени. Скоро за мной придут.
Он прорычал короткую команду; его люди опустили копья и попятились. Мерсия сел на землю напротив, скрестив ноги, с копьем на коленях. Остатков света хватало, чтобы видеть лица друг друга.
— О чем ты хочешь говорить? — спросил он наконец.
— Мне кажется, что Амилькару доверяют не все его вожди, — медленно выговорил я, наблюдая за его реакцией. Догадка грубая, но, похоже, эффективная; мне еще не доводилось встречать военного лидера, который пользовался бы полным и абсолютным доверием всех своих приспешников. Даже Артуру, сражающемуся за выживание Британии, приходится преодолевать сопротивление своих лордов.
Он долго изучающе смотрел на меня, размышляя над сказанным. Наконец сказал:
— Это правда, с тех пор, как мы пришли сюда, было много споров. — Он помолчал. А я кивнул, побуждая молодого человека продолжать признания. Впрочем, он и сам собирался говорить дальше. — Наш прославленный военачальник не пользуется всеобщей благосклонностью.
— Полагаю, что ваш вожак часто гневается на тех, кто дает мудрые советы, — предположил я, наблюдая за сменой выражений на лице Мерсии. И я увидел то, что ожидал увидеть, и поторопился добавить: — Тем более, если они молоды.
Глаза вождя полыхнули, и я понял, что задел верную струну.
— Он упрямый, — осторожно заметил Мерсия. — Если уж он что решил, то никогда не уступит, даже если ему предлагают дельное.
Для меня забрезжил огонек надежды.
— Послушай меня, Мерсия. Ты гораздо ближе к своему желанию, чем думаешь. Доверяй себе и верь.
Он посмотрел на меня подозрительно, и я испугался, что надавил на него слишком сильно. Мерсия бросил быстрый взгляд на своих людей, внимательно наблюдавших за нами. Тихо рыкнул команду, но они не шелохнулись и не ответили. Повернувшись ко мне, он спросил:
— Ты действительно знаешь, о чем я думаю?
— Я же говорил тебе, я много знаю.
— Я никогда не предам моего вождя, — сказал он, и я ощутил в его словах отголосок страха.
— А я и не хочу, чтобы кто-то кого-то предавал. — Я говорил уверенно и убедительно. — Мне просто нужно урегулировать конфликт. Но я требую, чтобы за честь платили честью, а за верность — верностью. Ты понимаешь?
Он кивнул. А с чем здесь можно не согласиться? Но мне хотелось уверенности.
— Послушай меня, Мерсия, честь, о которой я говорю, действительно дорого стоит. И цена ей — кровь.
— Я понял, понял, — нетерпеливо пробормотал он. — Что мне делать?
— Только одно, — сказал я зловещим тоном, подняв руку в повелительном жесте, — когда придет время поднять голос за мир, ты не должен молчать.
Вот этого он явно не ожидал. Я видел, как он пытается отыскать скрытый смысл в моих словах.
— И что? Больше ничего?
— Ничего. Воистину, на такое осмелятся только истинные храбрецы.
— Мою смелость еще никто не подвергал сомнению! — Он гордо выпрямился.
— И я не буду.
— И когда?
— Скоро.
Он резко встал на ноги и угрожающе навис надо мной.
— Я мог бы убить тебя сейчас, и никто бы не узнал.
— Да. Это так.
— Ты сказал, что я должен доверять тебе, но не предложил никаких залогов доверия. — Его рука сжалась на копье.
— Ну что же, вот тебе знак, — ответил я, медленно вставая на ноги и глядя ему в лицо. — Завтра мы не нападем. Британцы останутся в лагере. Скажи это Амилькару.
Он резко повернулся и отдал своим людям какую-то команду, а сам исчез в тени. Воины остались стоять, наблюдая за мной. Конечно, было опасение, что Мерсия приказал им убить меня. Так что я не двигался с места. О том, чтобы бежать или сопротивляться не могло быть и речи. Копья поднялись. Я сохранял спокойствие. Три удара сердца — и воины исчезли, бесшумно растворившись во тьме.