— А еще занимаются борьбой, стрельбой из лука, учатся владеть мечом… изучают разные виды боя, битвы…
Больше всего на свете Одиссею захотелось не лазить с Эвриклеей по горам, не бегать с Аргусом, не слушать байки Евмея, а учиться в гимнасии. Он так и сказал.
Антиклея взвыла:
— Не пущу!
— Куда?
— В гимнасию в Аттику.
Лаэрт снова расхохотался:
— Да его никто и не везет! На Итаке найдем, кому учить. У меня вон Полифрон умный и толковый. А чтобы не скучно было, позови с собой приятеля.
— Ментора! — выпалил Одиссей.
— А хоть бы и Ментора.
Началась учеба. К радости мальчишек, Полифрон и впрямь оказался «Многоумным» и хорошим педагогом, он не стал заставлять вихрастых друзей докучливо повторять что-то или просто заучивать, наоборот, старался вызвать интерес. Не запоминание сложных взаимоотношений богов или царей, а игра; если подсчет — то деревьев, лодок, стрел, добычи; если чтение — то записок, нацарапанных друг дружке в качестве тайных посланий…
И рассказы, рассказы, рассказы. А потом просьба повторить, пересказать по-своему, придумать продолжение… Полифрон учил быть пытливыми и сообразительными. Рыжику это удавалось лучше, чем Ментору.
Торговцы на кораблях прибывали не всегда одинаковые, бывали такие, у кого и товар не увидишь, с чем пришли — непонятно, а отец принимал их как самых дорогих гостей, только беседовал почти тайно, с глазу на глаз. Одиссей пробовал расспросить у Полифрона, тот тихонько посоветовал не лезть не в свое дело:
— Придет и твое время, Одиссей, знаться с этими, а пока расти.
— Откуда они?
— Из Баб-Или.
— Что это?
— Это огромный город, Одиссей, такой большой, что вся наша Итака, пожалуй, поместится.
Одиссей пытался представить себе улицы, заполнившие Итаку, и не мог.
— А где же тогда скот пасти, где пшеницу выращивать, где охотиться, если одни дома?
— В Баб-Или не выращивают хлеб и не пасут скот, это делают вокруг города.
— А что делают в Баб-Или?
— Там ремесленники, торговцы, правители и просто горожане, которые бреют и готовят пищу, содержат таверны для приезжих, содержат бани… Да мало ли что понадобится многим людям, собравшимся вместе!
— Но чем же торговать, если они ничего не выращивают и не пасут скот?
— Это и есть искусство торговли — сходить с караваном или на судах далеко, там купить или обменять, или…
Мальчик понял заминку наставника:
— Захватить?
— Захватить. Привезти в большой город и продать на рынке.
Одиссей задумался, у такого города и рынок должен быть велик…
— Ты бывал в Баб-Или?
— Да.
— А папа?
— Лаэрт нет, Баб-Или далеко от моря, а твой отец не может без морской качки.
— Отец говорит, что ахейцы без моря никто. И остальные тоже.
— Он прав, те, кто живет по берегам Великой Зелени, не могут не спускать на воду корабли. Живущие в долинах Эллады глупы, если думают, что мир совсем маленький и ограничен только цепочкой из гор. Чтобы убедиться в этом, достаточно однажды взойти на корабль и пересечь Великую Зелень. Никто не знает пределов Земли, которая простирается за землями Кеми или хеттов, она тянется на многие месяцы пути, там есть и пустыни, и горы, и реки, и леса, и везде живут люди.
— Я хочу путешествовать!
— Только ахейцу лучше делать это по морю! — Отец подошел, как всегда, неслышно, зато сам явно слышал часть их разговора.
Одиссей вскинул на Лаэрта глаза:
— А почему ты перестал ходить в море, отец?
— Ты у меня один, Одиссей. Если со мной что-то случится, тебя, как щенка, сбросят с «Утеса ворона». Скоро взойдешь на корабль ты, у тебя родятся дети, и пока ты будешь заглядывать во все уголки Великой Зелени, я буду воспитывать внуков.
— Я побываю всюду!
— Только в Баб-Или не стремись.
— Почему?
— Это слишком далеко по земле от Великой Зелени, можно потеряться навсегда.
Лаэрт сделал вид, что не заметил ворчания Полифрона:
— Будто на море нельзя.
У Полифрона были основания так ворчать, его самого именно так и привезли на Итаку — захватив вместе с кораблем на море. Стал Полифрон рабом, а ведь был царского рода. Откуда? Он молчал, хотя Лаэрт прекрасно понимал, что Баб-Или не было дальней землей для Полифрона. Не спрашивал он и о том, почему наставник Одиссея старался не попадаться на глаза торговцам из Баб-Или, которые изредка бывали на Итаке, а вот советы о том, как себя с ними вести, давал очень толковые.
Это хорошо, пусть и Одиссея заранее приучит к хитростям и повадкам жителей богатейшего и огромнейшего города, пригодится. Ахеец, особенно на островах, сам себе и скотовод, и землепашец, и воин, и торговец. Конечно, не Лаэрт пас скот, не он пахал, теперь не он даже кораблями командовал, но все делалось по его воле, ради того, чтобы было что передать сыну и что дать дочерям, когда тех будут сватать.