Он замолчал и плотно стиснул зубы, удивляясь, откуда взялся этот поток слов. Ни одной живой душе Деймиен не рассказывал, что в действительности с ним произошло. Некоторые, как Петри, обо всем знали сами, а у Деймиена никогда не было желания обсуждать эту тему.
У Пенелопы с историей предательства Рубена Уайта было то же самое. Неужели это пророчество заставляет их обнажать свои души? Неужели ему нужно, чтобы они оказались нагими друг перед другом? И не только в плотском, приятном смысле.
Пенелопа осторожно положила ладонь на его руку.
– Мне очень жаль.
Свет канделябра поблескивал на ее рыжеватых волосах. Деймиен обернул один из мерцающих локонов вокруг своего пальца.
– Я выжил. Меня нашел Петри. Мы отправились в Европу и покорили ее. Для мальчишки это было настоящее приключение, так что не стоит меня очень жалеть.
– Только приключение?
Правда, как змея, снова выскользнула из его губ.
– Нет. Черт подери, я был смертельно напуган. Знал, что отец подошлет ко мне убийц. Так он и сделал. Мы с Петри жили в страшной нужде, работали на полях за еду и ночлег, а если не могли найти работу, просили милостыню. Мною, избалованным принцем, для развлечения помыкали бюргеры.
Он не стал рассказывать о нескольких работодателях, которые предлагали им, двум красивым нвенгарским юношам, совсем иное занятие, и как им пришлось драться, чтобы спастись.
Пенелопа просунула руку под его локоть.
– Это ужасно. – В ее голосе звучало сочувствие. Ей было так жаль его. Она представляла себе перепуганного мальчишку и хотела его утешить. Уже десять лет, как он оставил того подростка далеко позади, но какая-то его часть все еще жила в душе Деймиена и тянулась к этому сочувствию.
«Нет, нет и нет! – едва не рассмеявшись, думал Деймиен. – Сначала вожделение пыталось меня уловить, теперь – ее горячее сочувствие. Я сумею переспорить древний упрямый зов плоти».
– Пенелопа, – вслух сказал он, – я беру твою свечу и возвращаюсь к себе в комнату.
– Да, – согласилась девушка.
Он опустился перед ней на колено, погрузил пальцы в ее полосы и поймал взгляд.
– Похоже, я не могу сдвинуться с места. Наверное, тебе надо встать и самой уйти от меня.
– Я попробую, – отвечала Пенелопа.
Она провела пальцем по его руке, словно изучая его мышцы и связки, потом опустила взгляд на его губы.
– Не получается? – спросил Деймиен.
– Нет.
– Ты могла бы позвать мистера Тэвистока. Уверен, он с удовольствием выпроводил бы меня отсюда, да еще и пристрелил бы.
Пухлые губы Пенелопы изогнулись в улыбке.
– Нельзя. Это меня скомпрометирует.
Деймиен улыбнулся в ответ.
– Я могу придумать гораздо более приятные способы скомпрометировать тебя, чем быть просто застреленным твоим будущим отчимом.
– Что же нам делать?
– Я хочу тебя, – отвечал он. – Хочу уложить тебя, войти в тебя так, чтобы ты закричала от наслаждения и чтобы потом попросила еще. Хочу так сильно, что говорю такие вещи благородной девушке и не раскаиваюсь.
Она посмотрела на него пораженным взглядом и промолчала.
– Я оскорбил тебя, – покачал головой Деймиен. – Слава Богу. Теперь ты дашь мне пощечину, скажешь, что я негодяй и распутник, позовешь слуг, чтобы они выволокли меня из твоих покоев.
– Нет, – прошептала Пенелопа. – Я хочу того же.
Деймиен взял ее лицо в свои ладони.
– Это плохо.
– Я знаю. Но во мне все стонет от жажды. Я хочу, чтобы ты дотронулся вот здесь… – Она провела рукой вниз к тому месту, где выше коленей перегибался ее халат.
Деймиен поймал ее руку.
– Не показывай мне. Иначе я не уйду, пока не овладею тобой прямо в этом кресле.
Она бросила на него смущенный взгляд.
– «Овладеешь»? Я никогда не произношу этого слова…
– Оно заменяет другое слово, которое я мечтаю произнести. Хорошее английское слово, короткое и выразительное.
В глазах Пенелопы появился лукавый блеск.
– Думаю, я его знаю. Меган мне говорила. Это…
Он прикрыл ладонью ее рот.
– Не произноси его, Пенелопа. Ради Бога, не произноси. – Иначе он ее просто изнасилует. Сорвет с ее тела полупрозрачную рубашку и овладеет ею прямо на месте.
На Деймиена нашло какое-то затмение, он почувствовал, что превращается в настоящего варвара. Нвенгарцы происходили от горных племен, которые со временем сумели сдержать свои дикие инстинкты и создать королевство. Пучина их неукротимых страстей всегда грозила выплеснуться на поверхность.
– Нет! – прорычал он. – Мы должны остановиться. Ты понимаешь меня? Нечто пытается погубить пророчество.
– Я думала, что пророчество заставит нас хотеть друг друга, – пробормотала Пенелопа из-под его ладони. Деймиен убрал руку.
– Так я считал, когда вошел в эту комнату. Но мое пророчество желает, чтобы все произошло в назначенное время. Саша знает его вдоль и поперек. Если он говорит, что мы должны ждать, мы будем ждать. Что-то заставляет нас продвигаться слишком быстро.
– Ты о чем? Это опять магия?
– Я не знаю. Недрак объяснял мне, что магия действует на очень глубоком, первобытном уровне. Она задевает в нас основные инстинкты, что-то в самой глубине, вне сознания.
Пенелопа содрогнулась.
– Мне это не нравится.
– В этом тоже есть своя радость. Высвобождение. Нечто, похожее на то чувство, которое мы ощутим, когда ты наконец станешь моей. – Он замолчал, наблюдая за ее жадным, непонимающим взглядом. – Не обращай внимания. Я смерть как хочу сдаться, а это значит, что мы должны бороться и устоять.
Деймиен положил руку Пенелопе на талию, страстно поцеловал ее в губы и быстро пошел к панели, за которой прятался ход.
Едва держась на ногах, Пенелопа дотронулась пальцами до своих губ. Она не доставит ему такого удовольствия, не падет ниц, не станет просить его остаться.
Деймиен распахнул дверцу, за которой, словно раскрытая пасть, его ждал темный сырой прямоугольник. Пенелопа заметила, что принц на мгновение как будто дрогнул, но тут же расправил плечи. Это едва заметное движение показало ей, что Деймиен не всегда бывает воплощением силы, и придало ей смелости. Пенелопа выхватила из канделябра свечу и подбежала к Деймиену.
– Возьми. – И она сунула свечку в его ладонь. Деймиен поднял на девушку взгляд. Теплые язычки пламени отразились в его глазах.
– Ты не должна оставаться в темноте лишь потому, что я на тебя рассердился.
Его холодная сдержанность отступила, перед Пенелопой снова стоял дикий принц-варвар, который в следующее мгновение решительно обхватил ее за шею и крепко прижал к своему телу, впившись в ее губы страстным поцелуем.
Со свечи на пол стал капать воск. Деймиен прервал поцелуй, улыбнулся хищной, многообещающей улыбкой, потом нырнул, чуть пригнувшись, в проем и исчез из виду.
Как только панель закрылась за его спиной, Пенелопа дала волю чувствам. Колени ее подогнулись, она опустилась на пол, легла на спину и раскинула руки.
– Что за мужчина! – прошептала она.
И в ее власти протянуть руку и получить его! Эта мысль заставила девушку дрожать от волнения. Все так и есть, конечно, если верить в магию.
Далеко-далеко от Англии, за горами и долинами, за морями и реками, в глубоком и узком ущелье, где лежит страна Нвенгария, сидел мужчина примерно тридцати двух лет и, сжав пальцы в кулак, наблюдал за своим магом, который вглядывался в волшебный кристалл.
– Ну что? – спросил Александр глубоким, звенящим от нетерпения голосом. – Работает заклинание?
Глава 9
Эти двое сидели в великолепной, роскошно убранной комнате. Гобелены украшали мрачные каменные стены, красные, синие, затканные золотом портьеры скрывали дверные проемы. Александр восседал в древнем, трехсотлетнем кресле, тяжелом, покрытом богатой резьбой, с отделкой из драгоценных тканей.
Одет герцог был в тончайшую шелковую рубашку, тесные лосины из буйволовой кожи и прекрасного качества сюртук военного покроя. Голубая, тканая жесткими золотыми нитями лента, единственная в своем роде во всей Нвенгарии, тянулась справа налево от плеча до талии. Лента принадлежала великому герцогу, главе герцогского совета.