Пока Сашка с упоением носился по Москве и заказывал бюсты Берии, пока он их по вечерам полировал пастой ГОИ, сидя на балконе, я ударилась в другую крайность - стала обвинять во всем случившемся себя. Увы, но осознание этого пришло ко мне слишком поздно. И опять же в гипертрофированной форме. Я считала, что виновата и гибели Сашкиной семьи, ибо нелады у него в семье, хотя и начались не из-за меня, но мне они были на руку, и я не пыталась их погасить. Но мое самобичевание осталось незамеченным. Мне нужен был Сашка, чтобы меня же утешить и успокоить, но... Он был "далеко" - там, куда я же и загнала своими нелепыми выходками. И меня стала захлестывать обида от того, что он меня "бросил". Обида росла все сильнее и сильнее, и когда я готова была взорваться и совершить очередную глупость - загнать его как еще дальше от себя очередной истерикой - он вдруг очнулся, и попытался меня утешить.
Делал он это искренне, но абсолютно неуклюже, и я вновь взорвалась, наговорив ему кучу гадостей. Он естественно обиделся, но ... не отступился. Он отчаянно повторял свои попытки снова и снова, и я начала "выезжать" из истерики. Правда, наших отношений это не улучшило. Образовавшаяся благодаря моим "мудрым" поступкам трещина не хотела уменьшаться. Если честно, то я почему-то снова стала во всем винить Сашку, и пытаться загнать его еще дальше. Зачем? Потому что - дура!
В тот день он уходил на дежурство. Я намеренно грубо попрощалась, попытавшись испортить ему настроение, но он не ответил на мою грубость. Его последние слова "До завтра!" прозвучали для меня как: "Я не приду". Первые полдня на службе я ерзала на стуле, размышляю - позвонить извиниться или позвонить и сказать какую-нибудь гадость. Позвонила после обеда. Тишина. Телефоны молчат. Я психанула. Точнее пыталась психануть, но коллеги по службе решили пресечь начинающуюся истерику традиционным способом - выпивкой. Очередной пир во время чумы. Последнее время такие пьянки происходили все чаще - нервы стали у всех ни к черту. Раньше я избегала подобных сабантуев, а тут сорвалась. Пили, плясали, какие-то песни пели, танцы. Истерика отступила. На время. Я знала, что когда протрезвею, то начну звонить и метаться, но сейчас я была пьяна, и мне было хорошо. Все неприятности завтра. А то, что они будут - я чувствовала. Сашка не придет. С ним что-то случилось Что-то нехорошое. Но это потом. Завтра. Сегодня же - последняя гулянка перед тем как обрушится все и вся (по крайней мере для меня). Расходились поздно. Меня подвезли до подъезда, и пытались напроситься на большее, но я со смехом захлопнула дверь. Бегом под душ и спать! Пока эйфория от выпитого, не улетучилась. Высплюсь, перед тем как слезы лить и терзаться.
Разбудил меня звонок в дверь. Фиг бы наверное разбудил - слишком тяжела я на подъем среди ночи и ближе к утру - даже матом ругаюсь, когда будят, но тут... От момента запрыгивания под одеяло до момента звонка в дверь прошло минут десять пятнадцать, и я только находилась в стадии вырубления от реальности и погружения в иллюзии нашептываемые лично Морфеем (Почему иллюзии, а не объятья? Нафиг, мне нужны его объятья, если есть живые, материальные мужчины? Или уже нет?). Чертыхаясь, я села на диване, и ощутила ступнями ворс ковра. Организм работал на автомате. Приняв сигнал, что ноги не затекли, и поэтому я из-за этого не грохнусь, при попытке встать, он отдал команду телу на вставание, а затем направил меня к входной двери.
По пути к оной я тупо пыталась запустить и экстренно прогреть головной мозг, но мыслилось вяло. Прохладу линолеума я ощутила отчетливо - вот же блин - тапочки забыла одеть! А когда я успела накинуть шелковый халатик? Наличие оного на себе я заметила в момент завязывания бантика на пояске - ответственная и трудная задача спросонья! Кто звонит? Сашка на дежурстве. Его жена в Питере еще неделю. Или приперлась раньше и не обнаружив мужа дома, решила нагрянуть ко мне со скандалом? Так ведь есть телефоны в конце концов - могла ему на службу позвонить! Стоп, какая жена? Она же... Нет ведь больше никакого Питера - только музей для сталкеров-самоубийц - мертвый радиоактивный город. Блин, что за нах! Или что-то началось и прислали оповестителя? Что-то с Сашкой? Но ведь ЕГО УЖЕ НЕТ! Я чувствую это! И завтра буду выть и биться об стены. Блин, какого нах, черта будить спящего человека посреди ночи?
Я тупо потянула засов квартирной двери, морщась от мысли, что теперь из-за каких-то полуночных мудаков придется ковылять босиком (Ну где я спросонья буду искать тапочки - это ведь получиться общевойсковая операция - сонному человеку с полуразлепленными глазами найти свои тапочки в темноте. Включить свет? Ага! Это еще полчаса натыкания на все и вся в квартире, с переворачиванием мебели и набиванием синяков на теле!) одиннадцать (одиннадцать!!!!!) шагов по холодному бетону до двери отделяющей площадку с нашими четырьмя квартирами от выхода к лифту и на подъездную лестницу, а потом еще одиннадцать (одиннадцать!!!!!) шагов обратно. Итого двадцать два шага! Двадцать два? Мля! Каббала? Таро? Что за нах? Жиды что ли дом проектировали?
Я открыла засов и нажав на ручку распахнула дверь наружу, собираясь сделать шаг на ледяной бетонный пол. Но шаг этот я не сделала. У распахнутой двери стоял человек. Человек с ружьем...Вот и все что ли? "GAME OVER"?...
Часть вторая. Гамбит кроваво-кэгэбнистой дамы.
Глава 1.
Боль шум и свет в мозгу исчезали, сознание возвращалось. Жива. Глаза открывать нельзя. Шевелиться тоже - за мной могут наблюдать и держать меня на прицеле. Та очередь спаренных пулеметов из башни, внезапно появившейся танкетки с крестами, ударила по аппаратуре в момент ее работы. Дальше вспышка, грохот, боль. Успела аппаратура выполнить свое предназначение, или все было напрасно? Или выполнила наполовину? О том, что те девушки зенитчицы погибли напрасно, не хотелось думать. Но думай-не думай - если выполнение миссии сорвалось, то возникает задача выжить. Выжить и попытаться повторить попытку. Я должна выполнить задачу, которая передо мной стоит.
Нужно попытаться разобраться в окружающей обстановке по поступающей информации не открывая глаз. Температура воздуха примерно двадцать градусов по Цельсию. Точнее сказать нельзя, так как нервная система могла утратить чувствительность. Открытое пространство - лицо ощущает дуновение ветерка, легкий шелест листьев, голоса птиц. Под спиной что-то упругое. Слежавшиеся листья? Где-то вдалеке периодически слышен шум машин. По совокупности "улик" лес или парк. Лето, или ранняя весна-осень. Людей поблизости нет. Или есть, но затаились. Артиллерийской канонады или стрельбы не слышно. Глубокий тыл? Запахи. Запаха гниющего человеческого мяса я не ощущаю - значит, незахоронненых трупов поблизости нет. Есть запах какой-то канализации. Значит все-таки парк? Раннее утро? Если войны нет, или я в глубоком тылу, то снайпера противника отпадают по определению. Полицейский или милиционер себя бы давно выдал шумом шагов - ему не нужно таиться - он у себя дома. Местные жители? Скорее всего, спят, но скоро начнут просыпаться. И некоторые из них пойдут в парк, где нахожусь я - например, на утреннюю пробежку или прогулку. Значит нужно быстро проверять организм на отсутствие ранений, и искать укрытие. Глаза можно открыть.