Но все наши вопросы остались без ответов. Не было даже традиционных "Десять минут оправиться!", и бегать в кустики (туалетов почему-то тоже не было!) пришлось быстро и практически хором - мальчики направо, девочки налево - мы использовали традиционную неразбериху, когда самолеты плюхаются на поле один за одним. К чему такая спешка и нервозность? Ведь выигрыш времени практически нулевой! А к краю поля уже выруливали колонны трехтонных, трехосных "Рено", на которых нас видимо отвезут к месту временного расквартирования. Отвезли. Но не туда, куда мы думали, а к морю. И сразу же приказали грузиться на десантный корабль.
Он стоял в небольшой бухточке у деревянного пирса. Стандартный танкодесантный "Помор-3-веди". Спаренная универсальная трехдюймовка в носовой части на полубаке. Там же две системы ракетного залпового огня "Горыныч" - стандартные модули - шестнадцатитрубные пакеты для шестидюймовых ракет. Четыре спаренных сорокамиллиметровых антиаэропланных автомата фирмы "Одерметалл" на кормовой надстройке. Два мощных дизеля, кажется по две тысячи сил и скорость около пятнадцати узлов. В носовой части аппарель для выгрузки бронетехники.
Именно на него нас и стали набивать, как селедку в бочке. Обозначили и командира. Не совсем поняла - на переход морем, или на всю операцию. Не из наших - пехтура. Маленького роста, и кавказской внешности, хотя фамилия Врангель. Он только стоял на мостике и хмурился, видимо от того, что ему достался такой неспокойный контингент - третий и четвертый курсы десантного училища - явно не сахар, и этот Врангель похоже, что об этом знал. Был и комиссар - суетливый еврейчик - Лев Захарович Мехлис - он все бегал по пирсу и пытался куда-то дозвониться, требуя какое-то прикрытие для нашего подразделения. Ну, ясно - из тех, кто никогда пороху не нюхал - всю мировую видимо в своем шинке разбавленной сивухой торговал, а затем красный бант нацепил, чтобы в семнадцатом рабочие и крестьяне не грохнули. Ну и мы начали над ним подтрунивать:
- Какое прикрытие товарищ комиссар? Мы же спецназ! Мы всех сомнем! - смеялись девчонки над Мехлисом, а он все бегал, подрыгивал, пытался куда-то звонить. Уже потом я поняла, что он был абсолютно прав, но тогда... тогда, нам казалось, что Лев Захарович, мягко выражаясь трусоват. И еще бы! Курсанты и курсантки четырех воздушно-десантных училищ старших курсов (третий и четвертый). Практически красные командиры. Две тысячи человек! Что и кто может остановить такую силу?
То ли нас слишком много было, то ли корабль был маловат - набилось и в трюма, и на палубе. Народ у нас был разный, и к морю отношение тоже было разное - некоторые его в первый раз увидели ( из деревень или какой-нибудь Сибирской глухомани) и восторга не испытывали. Из-за этого возникла "мода" на места в трюме. Ну а я - я на палубе вместе с сестрами. А вскоре гудок и отдали швартовые - курс на запад, к берегам Англии. По разговорам на мостике я поняла, что где-то часам к двум или трем дня по Гринвичу прибудем в точку высадки десанта.
О чем разговаривали в трюме я не знаю - у нас "палубных" разговоры скакали с одной темы на другую - то про новый фасон бюстгальтеров, визуально увеличивающих объем груди, то про предстоящий выпуск из училища и то, в каком ресторане его лучше отмечать, то про трусоватого комиссара, который продолжал чем-то возмущаться, суетливо бегая по мостику с биноклем и осматривая горизонт, то про то, почему же нам все-таки не выдали парашюты и решили десантировать морем, то снова про нижнее белье - узкие трусики - стринги, которые вот-вот начали входить в моду. А еще в желудках начинало непристойно урчать - без завтрака, без обеда - когда кормить будут? Или можно сухпай открывать? Кое кого мучил также вопрос гальюна - На танкодесантном корабле, количество гальюнов явно не соответствовало двум тысячам пассажиров, находящихся сейчас на его борту.
Наконец, впереди показался берег, и мы жадно всматривались в его очертания, выискивая с помощью оптических прицелов автоматических винтовок, предполагаемое место высадки. Некоторые даже заключали пари на этот счет. Погода, что называется шептала - теплый солнечный день, что удивительно для туманного Альбиона. Наблюдения за берегом были прерваны возросшей активностью экипажа - на корабле сыграли "боевую тревогу", и матросы, нацепив каски, и расталкивая стоящих на палубе побежали к носовой артустановке и системам залпового огня.
Не рано ли? Да и для чего? Ведь если нас перевозят на танкодесантном корабле, то это значит, что мы эшелон второй волны, и будем высаживаться на уже захваченное побережье, с подавленной или уничтоженной береговой обороной! Для чего весь этот цирк с тревогой? Ответом были огромные водяные столбы, взметнувшиеся впереди по курсу. В НАС СТРЕЛЯЛИ!!!!! Но ведь это запрещено инструкциями и наставлениями! Нельзя входить в сектора обстрела береговых батарей противника до их уничтожения и подавления! Что? Носовое орудие, развернулось в сторону кормы! Что происходит?
Все устремили свои взгляды назад. Корабль. Нас настигал корабль. Скорее всего крейсер - для эсминца слишком тяжелые орудия - если судить по размеру водяных столбов. Но откуда? И почему он стреляет по нам? Рявкнул сигнал ревуна, и наша трехдюймовая спарка дала залп в сторону корабля. В лицо ударило ударной волной от выстрела. Противник? Англичане? Но как же так? Где эскорт? Кто отправил корабль перевозящий десант... Так вот о чем надрывался комиссар Мехлис!!! Но как такое может быть? Кто отдал такой приказ? Ведь это же преступление!
Корпус нашего корабля затрясло - дизеля работали на полную мощность. Но это было тщетно - у англичанина скорость почти вдвое больше нашей. Снова ахнула носовая спарка, и снова рядом с нами взметнулись водяные столбы от вражеских снарядов. Недолет. Берет в вилку - перелет - недолет - накрытие.
- Ставьте дымзавесу - истошно заорал Мехлис на мостике, - Меняйте курс!
Умный? А нам было уже не смешно, а страшно. Сечас прилетит еще один залп и.... Или следующий. Четыре процента попаданий по статистике даже для плохих комендоров и больших дистанций. Каждый двадцать пятый снаряд наш!
-УРА-А-А-А!!!! - заорали на палубе, заметив, что один из наших снарядов достал англичанина, разорвавшись где-то между его труб. Но сколько нужно всадить трехдюймовых снарядов в крейсер, чтобы пустить его на дно? Он ведь больше "Штандарта" - тысяч десять не меньше!
- Химическая тревога! Одеть противогазы! - заорал Мехлис, заметив, что на корме повалил дым. Ну ладно - комиссар говорливый, а командир? Почему этот Врангель молчит как рыба об лед? Почему он только побледнел, и тупо стоит на мостике? Ведь нас сейчас потопят - нужно готовить спасательные средства, которых... Которых от силы хватит человек на сто - штатная загрузка танкодесантника! Тысяча девятьсот останутся без плотиков! Господи, у нас даже спасжилетов нет!
Корабль подбросило и накренило вправо, и я упала на палубу.
- Пожар! Горим!
Да, похоже, что горим - в нас попали!
А этот Мехлис уже на палубе:
- Ну что стали как бараны? Рукава разматывайте! Быстрее!
Твою русалку мать! Я, вставая с палубы, увидела, что дым и языки пламени пробиваются из трюма. Господи! Там же народу как во время часа пик в автобусе! Полторы тысячи! Что с ними стало?
- Крути вентиль бл...дь! Что вылупилась? - это уже мне.
Какой вентиль? Этот красный?
- Да крути быстрее мать твою!
Я вцепилась в махоятку, и ... Уф!!! Стрелка на шильдике указывала куда нужно "откр". Пошла вода, заиграл растянутый шланг. Выжил там кто-нибудь?
На нашем корабле была более совершенная система управления артиллерийским огнем, и радар - точность нашего огня была раза в четыре выше, чем у англичан, но... Две семьдесят шесть мэмэ против его десятка стодевяносто мэмэ, да еще он с броней!
Клубы дымзавесы и резкое изменение курса сбили англичанам прицел, и мы пока еще были живы. Но уже явно не все! Где же этот чертов берег???? Он приближался, но отчаянно медленно, и мы могли не успеть. И мы не успели. Дымзавеса вынудила англичан прекратить огонь, но не заставила их снизить свою скорость, и наш "Помор-3-веди" получил английский гостинец прямо в мостик. На этот раз были раненые и контуженные и среди тех, кто находился на палубе. Мостик же - вместе с радаром, дальномером, а также командиром корабля, рулевыми, зенитчиками, и так ничего не успевшим сказать Врангелем, превратился в горящую груду перекореженного и причудливо переплетенного металла. Корабль резко изменил на курс, и выскочил под еще один английский залп - снова один снаряд в трюм.