— Здравствуй, Пенелопа, — степенно сказал молодой человек сорока лет и шагнул на тротуар. Одет он был, как подобает владельцу «Мерседеса» цвета… не важно какого, главное, что весьма изысканного. Пенелопа не видела молодого человека года примерно три, почему и бегло, но вдумчиво ревизовала взглядом его внешность. Никаких особых перемен, только немножко облысел со лба.
— Здравствуй, Эдгар, — ответила она церемонно. — Как поживаешь?
Эдгар, строго говоря, не был таковым ни дня (не больше, чем годаровский Пьеро носителем печального имени персонажа комедии дель-арте), это Пенелопа перекрестила его из Гарегина, как его необдуманно назвали родители, через промежуточно-уменьшительное «Гарик» в тезку американского писателя, что для ее уха звучало более пристойно.
— Да так, — сказал Эдгар или, если хотите, Гарегин. — В общем и целом… Не жалуюсь. А ты?
— И я, — хитро прищурилась Пенелопа. — Тоже. В общем и целом.
Эдгар-Гарегин помолчал, потом махнул указующе в сторону «Мерседеса» цвета…
— Может, сядем в машину?
— Зачем?
— Поедем куда-нибудь, выпьем по чашке кофе, поговорим.
Пенелопа задумалась. Конечно, ее соблазняла возможность испробовать наконец средство передвижения постсоветских миллионеров, погрузить тоскующую по роскоши попку в мягкое сиденье, обитое бархатом… Или кожей? Она скосила глаза, пытаясь разглядеть обивку. Ни черта не видно, набросал каких-то ковриков из искусственного меха под леопарда… Интересно только, кто и где видел белого леопарда? Белый леопард, белая черная пантера, черный снежный барс… вообще-то правильнее будет послать его подальше, на Южный полюс, в Туманность Андромеды, вскинуть надменно голову и отчеканить: «Не вижу, сударь, причин распивать с вами кофий и беседовать, нас давно уже ничто не связывает»… Да, но неприятно произносить избитые до потери сознания фразы, и потом… это надо было сделать сразу, а сейчас как-то… Да, но ведь болтался человек неведомо где целых три года, теперь случайно заметил ее в зеркальце, и тут же иди с ним в кафе…