— Вон оно как, — заметил капитан Баннерман. — В монстра, значит. И это чудовище, как вы полагаете, скрывается среди вполне нормальных людей. Что ж, теоретически вы, наверное, правы. Нет, где угодно, только не на моем корабле.
Мужчины переглянулись, и сердце у Аллейна упало. Он умел отличать упрямца от любого нормального человека.
Судно меж тем шло полным ходом и придерживалось запланированного курса. Туман рассеялся уже окончательно, словно его и не было вовсе, впереди простиралась бескрайняя залитая солнечными лучами морская гладь. Пароход шел вперед, оставляя белоснежный пенный след, двигатели работали ритмично и мощно. Англия осталась позади, «Мыс Фаруэлл» держал курс на Лас-Пальмас.
— Чего именно вы от меня хотите? — спросил капитан Баннерман. — Вся эта история кажется мне странной и почти что неправдоподобной, но я готов выслушать и учесть ваши пожелания. Думаю, яснее и честнее выразиться невозможно, не так ли? Так что валяйте, выкладывайте.
— Нет, — согласился с ним Аллейн, — честнее, конечно, невозможно. Это самое большее, на что я мог рассчитывать. Но первым делом, наверное, я должен объяснить, чего вам не следует делать. Никто на корабле не должен знать, кто я такой и зачем сел на борт.
— И какова же легенда?
— Насколько я понимаю, должность суперкарго[7] уже вышла из моды, так что им я притворяться не буду. Может, подойдет роль представителя компании, которого перевели на работу в Дурбан?
Капитан Баннерман окинул его критическим взглядом и заметил:
— Я бы выбрал должность повыше.
— Почему? Из-за моего возраста?
— Возраст тут не причем. И внешность тоже. И, так сказать, общее впечатление, — добавил капитан Баннерман.
— Боюсь, я не совсем пони…
— Да и на больного вы тоже не похожи. В предыдущем рейсе мы взяли на борт троюродного брата исполнительного директора компании. Он перенес приступ белой горячки, ну и должен был пойти на поправку после курса лечения. Вы ничуть на него не похожи. Да и на детектива тоже, если уж на то пошло, — с некоторым осуждением в голосе добавил капитан.
— Вы уж извините.
— В технике разбираетесь?
— Не идеально.
— Ладно, — сказал капитан Баннерман, — предоставьте это мне. Вы кузен председателя и направляетесь в Канберру через Дурбан с какой-то там дипломатической миссией. Чем только не занимаются наши люди в Канберре! Да вы просто не поверите, если узнаете!
— Неужели?
— Это факт.
— Что ж, неплохой вариант. А кто он, этот ваш председатель?
— Сэр Грэм Хармонд.
— Такой маленький толстяк с выпученными глазками, да к тому же еще и заика?
— Ну, — протянул капитан Баннерман, не сводя глаз с Аллейна, — можно и так сказать.
— Так я его знаю.
— Быть того не может!
— Этот вариант подойдет.
— Еще бы!
— Я предпочел бы назваться не своим именем. Обо мне писали в газетах. Как насчет С. Дж. Родерик?
— Родерик?
— Просто мое имя Родерик, но об этом в прессе ни разу не упоминалось. Когда пользуешься вымышленным именем или фамилией, желательно, чтобы они были похожи на твои настоящие. Ну или напоминали имя, к которому ты привык. — Аллейн призадумался на секунду-другую. — Нет, не пойдет, — заметил он. — Давайте обезопасимся. Пусть я буду мистер Бродерик.
— А это не ваш снимок напечатан во вчерашнем выпуске «Геральд Трибьюн»?
— Неужели? Черт…
— Погодите-ка.
Капитан зашел в свою каюту и вынес оттуда газету, так заинтриговавшую мистера Кадди. И развернул ее на той странице, где красовался снимок «пикантной Беррил Коэн, а также суперинтенданта Р. Аллейна (см. сноску)».
— Считаете, здесь я похож сам на себя? — спросил тот.
— Ни чуточки.
— Вот и славно.
— Ну, если и есть сходство, то весьма отдаленное. Тут вроде и губы у вас потолще.
— Верно.
— Понимаю, — нерешительно протянул капитан Баннерман.
— Думаю, рискнуть все же стоит.
— Полагаю, вы будете держаться обособленно?
— Напротив. Хочу по возможности смешаться с остальными пассажирами.
— Это еще зачем?
Аллейн выдержал паузу, затем спросил:
— Скажите, у вас хорошая память на даты?
— Даты?..
— Ну, можете вы, к примеру, обеспечить себе железобетонное алиби плюс еще свидетеля на пятнадцатое число прошлого месяца между десятью и одиннадцатью часами вечера, затем на двадцать пятое января с девяти вечера до полуночи? Ну и, наконец, на вчерашнюю ночь за полчаса до отплытия?