— А во второй гиацинты, — сказал мистер Мэрримен.
Обин Дейл откашлялся.
— Да, точно! — воскликнул Аллейн. — Теперь вспомнил. Именно гиацинты.
— Ну разве это не ужасно? — с некоторой долей злорадства воскликнула миссис Кадди.
— Просто жуть, — согласился с ней мистер Кадди. — Гиацинты! Нет, вы только представьте!
Мистер Макангус тихо произнес:
— Бедняжка.
Мистер Мэрримен с фальшиво-невинным видом ребенка, прекрасно понимающего, что ведет себя плохо, громко спросил:
— А случайно про эти цветы ничего по телевизору не показывали? Чего-нибудь такого нелепого или просто смехотворного? Ну, вы меня поняли.
Все избегали смотреть на Обина Дейла, но даже отец Джордан не нашелся, что сказать.
Именно в этот момент в салон вошел Денис с огромной корзиной цветов, которую водрузил на круглый стол в центре.
— Гиацинты! — испуганно взвизгнула миссис Кадди. — Вот это совпадение!
То был довольно простой, даже наивный подбор цветов, не могущий доставить ничего, кроме удовольствия, человеку, которому преподносят такую корзину, если, конечно, он не страдает аллергией. Гиацинты укоренились и цвели в мшистом грунте. Они слегка подрагивали от движений судна, испускали головокружительный аромат и наполняли им курительную комнату, что навевало ассоциации с дорогими магазинами, ресторанами и шикарными женщинами.
Денис отступил на шаг, чтобы полюбоваться корзиной.
— Спасибо тебе, Денис, — сказала миссис Диллингтон-Блик.
— Рад служить, миссис Диллингтон-Блик, — отозвался он. — Ну разве они не великолепны?
И он вернулся за стойку бара. Пассажиры смотрели на букет, а цветы, слегка подрагивая, продолжали испускать сладчайший аромат.
Тут миссис Диллингтон-Блик поспешно объяснила:
— В моей каюте просто не хватило места для всех цветов. Вот я и подумала: будем наслаждаться ими все вместе.
— Очень мило с вашей стороны, — заметил Аллейн. Но его поддержал лишь еле слышный ропот голосов.
Но Джемайма согласилась сразу же:
— Верно! Спасибо вам огромное, цветы просто чудесные.
— У вас прекрасные манеры, бабуля, — пробормотал Тим Мэйкпис себе под нос.
— Надеюсь, — сказала миссис Диллингтон-Блик, — никого здесь не раздражает этот сильный запах. Лично я так просто купаюсь в нем. — Она обернулась к Обину Дейлу. Он тут же выпалил:
— Нет, конечно. Вы такая необыкновенная, экзотичная женщина!
Мистер Мэрримен насмешливо фыркнул.
— Боюсь, — громко произнесла миссис Кадди, — что немного подпорчу вам настроение. Мистер Кадди просто не выносит, когда в комнате стоят цветы с сильным запахом. У него на них аллергия.
— О, какая жалость! — воскликнула миссис Диллингтон-Блик. — В таком случае их надо немедленно убрать. — И она горестно всплеснула руками.
— Думаю, в том нет необходимости, — заявила миссис Кадди. — Мы не собираемся осложнять жизнь другим людям. Может, выйти и прогуляться по палубе. Верно, дорогой?
— Страдаете от сенной лихорадки, мистер Кадди? — спросил Аллейн.
За мужа ответила миссис Кадди:
— Ну, не то что бы от сенной лихорадки, правильно, дорогой? Просто у него такая странность.
— Удивительно, — задумчиво пробормотал Аллейн.
— Да, порой чувствуешь себя как-то даже неловко.
— К примеру, на свадьбах и похоронах, да?
— На нашу серебряную свадьбу один джентльмен, бывший сосед мистера Кадди, принес огромный смешанный букет цветов из теплицы. Ну и пришлось мужу сказать, как он восхищается этим подарком. Но все это время ему было как-то не по себе. И когда гости разошлись, он сказал мне: «Знаешь, мама, но или я, или этот букетище». А живем мы прямо напротив больницы, и он взял эти цветы и отнес туда. А потом еще долго гулял, хотел проветриться, избавиться от их запаха, верно, милый?
— У вас была серебряная свадьба, — сказал Аллейн и улыбнулся миссис Кадди. — Вы прожили вместе целых двадцать пять лет?
— Если точнее, двадцать пять лет и одиннадцать дней. Я права, любимый?
— Права, дорогая.
— Вот, он уже побледнел, — с торжествующим видом заметила миссис Кадди, указывая на мужа. — Идем, хороший мой. Гуленьки, гуленьки, на воздух!
Похоже, мистер Кадди никак не мог оторвать взгляда от миссис Диллингтон-Блик. А потом вдруг заявил:
— Знаете, я не считаю, что запах слишком тяжелый. Ничуть на меня не влияет.
— Это ты так говоришь, — растерянно возразила его жена. — Идем-ка на палубу, дорогой. — С этими словами она подхватила его под руку и потащила к стеклянной двери, выходящей на палубу. Распахнула ее. Холодный солоноватый воздух ворвался в теплое помещение вместе с шумом волн и рокотом корабельных двигателей. Супруги вышли. Мистер Кадди приостановился затворить за собой дверь и заглянул в салон. Жена потянула его за собой, и они двинулись по палубе. Его седые волосы трепал ветер.