Двумя минутами позже к докам подъехало такси, в котором прибыл девятый, последний пассажир «Мыса Феревелл». Им был мистер Дональд Макангус, старый холостяк, дрожащий от одной мысли о предстоящем морском путешествии. Туман над причалом становился все гуще и гуще. Да и в Сити он был ужасно густой; такси не раз останавливалось, дважды не туда сворачивало, а когда мистер Макангус уже физически начал страдать от беспокойства, водитель объявил, что приехали. Указав на какие-то неясные очертания крыш и стен, на расплывчатые огни впереди, он сказал, что там стоит судно мистера Макангуса. Пусть он ориентируется на эти огни и тогда попадет на судно. Последовали осложнения, связанные с чаевыми. Сначала мистер Макангус недодал, потом в спешке передал. Водитель встал в позу оскорбленного. Он вручил владельцу его фибровый чемодан, засунул под мышку картонный ящик и сверток в оберточной бумаге, и нагруженный до зубов мистер Макангус неуклюже засеменил к пристани, где его в мгновение ока поглотил туман. Такси вернулось в Вест-Энд.
Было полдвенадцатого. Такси ожидало свою пассажирку, а офицер полиции Мэйр собрался вступить в разговор с его водителем. На «Мысе Феревелл» был задраен последний люк, грузчики и провожающие покинули судно, капитан Бэннерман, его полновластный хозяин в открытом море, ожидал лоцмана.
Без одной минуты двенадцать взвыла сирена.
Теперь полицейский Мэйр был в телефонной будке. Он разговаривал с Бюро уголовных расследований.
— И еще, сэр, деталь, помимо цветов. В ее правой руке зажат клочок бумаги. Это обрывок посадочного талона, которые выдаются пассажирам. С «Мыса Феревелл».
Слушая то, что ему говорят, Мэйр повернул голову и глянул поверх крыш на призрак красной с белой полосой трубы, медленно растворяющейся в тумане.
— Боюсь, сэр, я не смогу подняться на борт. Судно уже отчалило.
Глава 3
Отплытие
На протяжении всей ночи сирена «Мыса Феревелл» выла каждые две минуты. Те пассажиры, кому все-таки удалось заснуть, даже сквозь сон слышали ее вой. Те, кто не спал, по-разному реагировали на эти сигналы. Обин Дейл, например, старался сосчитать секунды между завываниями, иной раз успевая досчитать до ста тридцати, а то, умышленно затягивая счет, добирался лишь до ста пятнадцати. Потом он попытался сосчитать свой пульс, но его это возбудило. Пошаливало сердце. Он начал думать о том, о чем ему ни в коем случае нельзя было думать: в основном, о своем позорном провале на летней ярмарке в Мелтон-Медбери, который побудил его предпринять это путешествие, чтобы, как сказали невропатологи, развеяться. Он уже выпил порошок снотворного. Через два часа — еще один. Это подействовало.
Мистеру Кадди тоже было не по себе. Он нашел в автобусе номер «Ивнинг геральд», оставленный там мистером Мэррименом. Газета была растрепана, но это не помешало ему, уютно устроившись в постели, изучить ее от корки до корки, в особенности смакуя каждое слово сообщения о цветочном убийце. Кое-какие места он зачитывал вслух миссис Кадди, но вскорости ее энергичный храп возвестил о том, что его усилия напрасны. Он бросил газету на пол и стал прислушиваться к завываниям сирены. Его мучил вопрос: а что, если остальные пассажиры будут держать себя высокомерно с ним и миссис Кадди? Потом он думал об орхидеях на груди у миссис Диллинтон-Блик и их великолепной якорной стоянке, постепенно забываясь тяжелым прерывистым сном.
В отличие от мистера Кадди, мистер Мэрримен спал крепко. Не исключено, что во сне его преследовал стюард или же та назойливая старая дева, но это было, можно сказать, за гранью сознания. Судя по всему он, как и большинство раздражительных натур, находил в здоровом и крепком сне утешение от всех невзгод.
Окончив молитвы, отец Джордан уже в постели осенил себя благочестивым крестом и тоже забылся сном праведника, который не нарушался до самого утра.
Мистеру Дональду Макангусу потребовалось время, чтобы отойти от волнений, связанных со страхом опоздать. Однако он отведал и кофе, и сандвичей и теперь с робким любопытством разглядывал попутчиков. Его любопытство было не злорадным, а скорей назойливым, что характерно для уроженцев Южной Шотландии. Подобно тому как неразборчивый филателист собирает для своей коллекции все без исключения марки, так и мистер Макангус собирал все без исключения сведения об окружающих его людях — только для пополнения своей коллекции. Очутившись за одним столиком с супругами Кадди — за пассажирами еще не закрепили их постоянные места, — он выяснил, что они живут в Дульвиче и что у мистера Кадди свое дело. Какое — выяснить не довелось. В свою очередь он рассказал им о своих неприятностях с таксистом. Расстроенный явным безразличием со стороны миссис Кадди, запутался в местоимениях, смолк и, так и не дождавшись никакого сочувствия, отправился к себе в каюту, где облачился в ярко-малиновую пижаму и уютно устроился на койке. Его беспорядочные мысли незаметно перешли в сон, спокойствие которого не нарушали даже тревожные завывания сирены.