– Сколько вас? – изумленно спросил Пен. – Сколько… поколений?
К скольким седокам присоединялся этот старый демон, копируя – или похищая – их жизнь?
– Ты хочешь, чтобы мы занялись подсчетами?
Брови Пена взлетели.
– Ага, – решил он.
– За это потребуется заплатить цену. Он не знает о цене. – Этот акцент был… дартакийским?
– Ручия недавно заплатила, – произнес голос Ручии. – Этого резерва хватит надолго.
Сердитая пауза.
– Двенадцать, – произнес голос.
– Только если считать львицу и кобылу, – возразил другой. – Стоит ли?
– Так… так вас двенадцать личностей или одна? – спросил Пен.
– Да, – ответил голос Ручии. – И то и это. Одновременно.
– Как, э-э, в городском совете?
– Наверное. – В голосе звучало сомнение.
– И вы все, э-э, были дамами?
– Такова традиция, – ответил голос.
– Она не была дамой! – добавил другой.
Насколько Пен понял, по традиции демон передавался другому седоку того же пола. Но, очевидно, религия этого не требовала, иначе он бы не угодил в такой переплет. Милостивые боги, неужели я только что обзавелся советом из двенадцати невидимых старших сестер? Точнее, десяти, если не считать кобылу и, э-э, львицу? Были ли у них свои звериные имена, чтобы о них спорить?
– Я думаю, вам лучше носить одно имя, – заявил Пен. – Хотя если я захочу обратиться к, э-э, конкретному слою, ему придется, э-э, унаследовать имя своего старого седока.
Двенадцать? Придется как-то их различать.
– Хм-м. – Крайне неоднозначный звук, неизвестного происхождения.
– У меня два имени, – сказал он. – Пенрик, мое личное имя, и Юральд, имя моего рода. Ваше общее имя может быть сродни имени рода.
Пен надеялся, что никто не подслушивает эту беседу – в которой все реплики произносил его собственный голос. Неудивительно, что Марда сочла тирады чародейки непонятными.
– Вы так разговаривали с Просвещенной Ручией? – спросил он.
– Со временем мы обзавелись безмолвной речью, – ответил голос Ручии.
Интересно, сколько именно времени на это ушло? И если это затянется, может ли человек перестать отличать свой голос от прочих? Он содрогнулся, но заставил себя сосредоточиться на текущем моменте.
– Вам нужно имя, чтобы я мог назвать всех вас одновременно. Не Демон. Что-то поприятнее, чем собачья кличка, помилуй боги. Что, если я его выберу? Сделаю вам подарок?
Последовавшее молчание настолько затянулось, что Пен было решил, будто создание вновь уснуло, или спряталось, или что там оно делало, когда он не мог почувствовать и услышать его.
– За все двенадцать долгих жизней, – наконец негромко произнес демон, – никто ни разу не предлагал нам подарок.
– Ну, э-э, это непросто. Я хочу сказать, у вас нет тела, поэтому вам нельзя сделать вещественный подарок. Но имя – штука эфемерная, дело мысли и духа, а значит, его можно подарить духу, верно? – Он почувствовал себя на верном пути. И поскольку в последнее время его мысли занимала помолвка, рискнул добавить: – Как дар влюбленного.
Он ощутил взрывное ха!, но звука не было. Неужели ему удалось привести в смятение создание хаоса? Это было бы справедливо, с учетом того, что оно сделало с ним.
Однако затем неопределенный голос осторожно спросил:
– Что ты предлагаешь, Пенрик из рода Юральд?
Про это он еще не успел подумать. Его охватила паника. Пен взял себя в руки. Поискал вдохновение – и нашел.
– Дездемона, – сказал он с внезапной уверенностью. – В детстве я видел это имя в книге историй из Саона, и мне оно показалось очень красивым. Она была принцессой.
Слабый, польщенный выдох через его нос.
– Забавно, – произнес голос Ручии. Судя по всему, она была главной. Возможно, потому, что была последней? Или покойная чародейка владела демоном дольше прочих? Или что?
Очередная долгая пауза. Пен утомленно зевнул. Они что, голосуют? Не начал ли он гражданскую войну в собственном теле? Это может обернуться весьма скверно. Он уже хотел отозвать предложение, когда неопределенный голос произнес:
– Принято.
– Значит, Дездемона! – с облегчением сказал Пен. Подумал, станет ли называть демона Дез, когда они узнают друг друга лучше. Как его называют Пен. Неплохая идея.
– Мы благодарим тебя за дар духа, красавчик Пенрик… – Голос стих усталым шепотом, и Пен решил, что переселенное существо утомилось.
Как и он сам. Пен сонно поплелся к постели.