– Совсем как Ролш, – откликнулся Пен, довольный, что у них обнаружилось нечто общее. – Значит, ты посвященный лорд Кли?
Кли поморщился.
– Вообще-то это мой сводный брат.
– О, – сказал Пен. И после неловкой паузы добавил: – У меня есть сводный дядя, у него ферма возле Гринуэлла. Он мне нравится. Его жена всегда очень добра ко мне.
Такое случается, хотел сказать Пен. Это не проблема.
Кли фыркнул.
– Замок Мартенден – это не какая-то укрепленная ферма. Великие землевладельцы из рода Мартенден правили этими краями на протяжении веков.
Пен подумал, что это несправедливое описание двора Юральд. По крайней мере, нужно было уточнить, что это большая, просторная укрепленная ферма.
– Мой брат враждует с городом, который пытается захватить его земли, и арендную плату, и права, – продолжил Кли. – У отцов города слишком большие аппетиты. Они уже купили десяток мелких владений, попавших к ним в долги. Я думаю, что торговая гильдия плетет интриги, чтобы загнать этих болванов в сети.
Пен вспомнил руины по пути в город и решил, что пригороды Мартенсбриджа вполне могли разрастись благодаря не только хитрости торговцев, но и оружию. Хотя, как он полагал, чтобы купить оружие, нужны деньги. Мартенсбридж был свободным королевским городом, согласно хартии, он не подчинялся ни одному лорду, за исключением самого Священного короля Вельда. Город удивительным образом балансировал между далеким повелителем и союзами с ближайшими городами с их более разнообразной лояльностью. У Пена создалось впечатление, что сам Мартенсбридж ощущал себя скорее свободным, нежели королевским. Он вспомнил шутливую молитву, которую услышал от служителя за ужином: Пять богов, благословите и храните Священного короля… подальше от нас!
– А как насчет архисвятой принцессы? – спросил Пен. – Я никогда не встречал принцессу. Или архисвятого, если на то пошло. Надеюсь, мне выпадет шанс увидеть ее, прежде чем я вернусь домой. Она очень красивая?
Кли рассмеялся.
– Ей пятьдесят!
Пен полагал, что принцессы в сказках всегда были юными и красивыми, потому что, повзрослев, они становились королевами. Титул архисвятой принцессы был скорее политическим и не имел отношения к ее семейному положению.
– Надо думать, даже у королевских принцесс может быть профессия.
Кли пожал плечами.
– Пост архисвятого Мартенсбриджа на протяжении веков служил местом ссылки лишних королевских особ. Однако нужно отдать должное нынешней принцессе: она чрезвычайно умна. Помимо управления храмовыми землями, она приютила шелкоделов, что принесло ей новые богатства, которые, в свою очередь, позволили купить новые земли. Никто не знает, что случится, когда город и принцесса поглотят все, что есть, и начнут пожирать друг друга.
На этой загадочной фразе Кли задул свечу и повернулся к стене. Пен, чьи глаза слипались от усталости, даже не пытался побеседовать с Дездемоной.
Следующие два дня Пен сидел в библиотеке и читал, спускался вниз за едой и застенчиво улыбался людям, которые были слишком заняты, чтобы общаться с ним, если не считать Кли, время от времени делавшего перерывы в своей работе писца. Запертый шкаф постоянно маячил на краю зрения Пена.
Он полагал, что даже библиотекарям иногда приходится отлучаться в уборную, но данный конкретный экземпляр не покидал комнату, если там не было других людей – писцов, или посвященных, или служителей, читавших и делавших пометки. Ценные книги не разрешалось уносить и читать в других местах; исключения делались только для святых высших рангов, которых, помимо Тигни, насчитывалось трое или четверо, и даже они получали в придачу к своим томам суровые взгляды и наставления.
Пен закончил увлекательные седонийские хроники и приступил к дартакийским. Он обнаружил, что теперь читает на этом языке намного быстрее и легче – ему больше не приходилось останавливаться, чтобы обдумать смысл предложения, и он понимал намного больше слов, чем выучил в гринуэллской дамской школе. Не столь толстые хроники на привычном вельдском излагали краткую историю Мартенсбриджа. Болотистая деревушка в том месте, где из длинного озера вытекала река, получила свое название, когда один из первых лордов рода Мартенден построил первый каменный мост, весьма убедительно сообщала книга. Дороги стали лучше – и доходы выросли. По мнению Пена, было несправедливо, что род Мартенден утратил власть над растущим городом, когда его основная семейная линия прервалась, и большая часть территории отошла принцу Вельда. Вскоре город приобрел, или завоевал, или получил за взятку – этот момент в хрониках излагался не слишком ясно, но, судя по всему, имело место одалживание денег нужным лордам с голодными армиями – свою первую королевскую хартию, скользнул под крыло архисвятой принцессы и с тех пор процветал. С севера, через высокие перевалы, из Адрии и Саона пришли стеклодувы и шелкоделы, из Карпагамо явились кузнецы и обосновались в новом свободном городе. Обозы прибывали даже из уменьшившегося в размерах потомка Седонийской империи! Пен задумался, удастся ли ему встретить этих путешественников на рынках или в счетных конторах и проверить свои новые языковые навыки.