Мисс Спенс присела на стул, но было видно, что она готова в любую минуту снова вскочить.
– Какое отношение может иметь вчерашняя ночь к тому, что ты сегодня мне надерзил?
– Ну, это нетрудно понять, – возразил Пенрод, еще немного усилив жалобные интонации. – Ах, если бы вы знали то, что знаю я!
– Ну-ну, Пенрод, – сказала она несколько мягче. – Я очень уважаю твоих родителей. Мне бы очень не хотелось доставлять им неприятности. Но одно из двух: или ты расскажешь мне, что случилось, или я буду вынуждена пойти к миссис Хаустен.
– А я что не рассказываю? – воскликнул Пенрод, вдохновение которого при новом упоминании директора, заработало, наконец, на полную мощность. – Все произошло потому, что я не спал всю прошлую ночь.
– Ты плохо себя чувствовал? – вопрос был задан слишком сухо, и Пенрод понял, что браться за развитие этой темы не следует.
– Нет, мэм. Плохо себя чувствовал не я.
– Значит, кто-то из твоих домашних заболел так серьезно, что ты не смог всю ночь заснуть? Но зачем же они отпустили тебя в школу?
– О, это не совсем болезнь, – ответил Пенрод и с мрачным видом покачал головой. – Это в сто раз хуже любой болезни. Это было… ну, просто ужас какой-то!
– Что «было»? Какой «ужас»? – в ее тоне опять послышалось недоверие, и это встревожило Пенрода.
– Это я насчет тети Клары, – сказал он.
– Твоей тети Клары? – переспросила она. – Ты имеешь в виду мамину сестру, которая замужем за мистером Фэрри из Дейтона, штат Иллинойс?
– Точно, за дядей Джоном – печально подтвердил Пенрод, – из-за него-то все и произошло.
– Мисс Спенс нахмурилась, и Пенрод тут же уловил, что она отнеслась к его словам с недоверием.
– Мы с ней вместе учились в школе, – сказала она. – Мы были подругами, а потом она вышла замуж, и я слышала, что она счастлива. А ты говоришь…
– Да, она была счастлива, – перебил ее Пенрод. – Была до прошлого года. А потом дядя Джон связался с бродячими торговцами…
– С кем, с кем?
– Не удивляйтесь, мэм, вы не ослышались, – и Пенрод для пущей убедительности кивнул головой. – С этого все и началось. Сначала это был добрый и хороший муж. Потом коммивояжеры заманили его в заведение, где по пути с работы научили его пить пиво. А потом по пути с работы полились эль, вино, ликеры и сигары и…
– Пенрод!
– Да, мэм?
– Я тебя не просила рассказывать о личной жизни тети Клары. Я спрашивала, как ты можешь объяснить…
– Так об этом я и рассказываю, мисс Спенс! – воскликнул Пенрод. – А вы мне говорите, что не спрашиваете об этом. Когда тетя Клара и ее маленькая дочка вчера вечером приехали к нам…
– Ты хочешь сказать, что миссис Фэрри приехала в гости к твоей маме?
– Да, мэм. Только это не совсем в гости. Ей… пришлось приехать! А что же ей оставалось? Крохотная малютка Клара вся покрывалась синяками и ушибами там, где он ударял ее своей тростью…
– И как только у твоего дяди рука поднялась?! – воскликнула мисс Спенс, совершенно сраженная сообщением Пенрода.
– Да вот, мэм, поднялась… И маме с Маргарет пришлось всю ночь ухаживать за крохотной малюткой Кларой, а тетя Клара была в таком состоянии… и я…
– А почему же твой папа с ней не поговорил? – удивилась мисс Спенс.
– Как вы сказали, мэм?
– Почему твой папа…
– Ах, папа… – Пенрод позволил себе небольшую паузу, во время которой соображал, куда бы отправить уважаемого родителя. Затем, сияя взором, объяснил: – Папа был на станции. Он следил, чтобы дядя Джон не приехал и не уговорил их вернуться домой, чтобы ему снова было, над кем издеваться тростью. Я предлагал, что сам его задержу, но мне сказали, что у меня сил не хватит, если… – и, не договорив, Пенрод скромно потупился.
Теперь выражение лица мисс Спенс обнадеживало. Глаза ее широко раскрылись от удивления, и в них появилось что-то такое, из чего впоследствии могло родиться не только восхищение, но даже раскаяние. Заметив это, Пенрод совсем разошелся. Он чувствовал себя все увереннее и увереннее.
– Вот потому-то, – продолжал он, – мне и пришлось сидеть с тетей Кларой. У нее тоже были довольно большие синяки от трости, и я…
– Но почему никто не послал за доктором?
Пенрода этот вопрос совсем не обескуражил; в нем маячила лишь жалкая тень былого недоверия.
– Как же, заставь их позвать доктора! – быстро подбросил вдохновенный сочинитель реалистическую подробность. – Да они бы никогда не допустили, чтобы кто-то чужой узнал об этом. Дядя Джон, может, еще исправится, и куда он денется, если все будут говорить, что он пьяница, который избивает свою жену и крохотную малютку-дочь?