Пенрод полез в карман и извлек оттуда медяк достоинством в два пенса. Он протянул его Митчи-Митчу.
Вид большой, круглой и блестящей монеты примирил Митчи-Митча с окружающими. Он тут же перестал реветь и одарил своего недавнего врага взглядом, исполненным собачьей преданности.
Теперь Пенрод завоевал право поступать, как ему заблагорассудится. Не испытывая больше ни малейшего сопротивления со стороны Митчи-Митча, он начал играть на аккордеоне. Эти чудные звуки доставляли равное удовольствие, как даме его сердца, так и ему самому. Никогда еще Марджори не была так благосклонна к нему! Никогда еще они не были так дружны! Они разгуливали взад-вперед по улице. Они грызли леденцы. Вскоре он начал учить ее игре на аккордеоне. Она оказалась способной ученицей и очень быстро научилась извлекать столь же чудесные звуки, как он. Так минул божественный час, о котором могли только мечтать личности вроде Доброго короля Рене Анжуйского. Митчи-Митч тоже по-своему наслаждался. Он подружился с Герцогом. Время от времени он принимался скакать вокруг сестры и ее воздыхателя. При этом он брал Пенрода за руку и смотрел на него взглядом, в котором светились доверие и любовь.
Свистки, возвещавшие полдень, не нарушили идиллии в этой маленькой Аркадии. Только когда миссис Джонс в третий раз позвала Марджори и Митчи-Митча домой, Пенрод решился уйти.
– Я могу прийти сюда после обеда, – сказал он, прощаясь.
– Меня не будет дома. Я иду в гости к малышке Ренсдейл.
Пенрод расстроился. Но Марджори именно этого и хотела. Увидев, что он не обманул ее ожиданий, она объяснила:
– Там будут одни девочки.
Лицо Пенрода озарилось улыбкой.
– Марджори…
– Что?
– А ты бы хотела, чтобы я там был?
Она смущенно отвернулась.
– Марджори Джонс! – снова донесся голос из дома. – Сколько раз я тебя должна звать?
И Марджори, так и не посмотрев на Пенрода, пошла по направлению к дому.
– Тебе бы хотелось? – не отставал Пенрод.
Дойдя до калитки, она резко повернула голову и, глядя на него через плечо, сказала скороговоркой:
– Да! Приходи завтра. Я жду тебя на углу. Аккордеон не забудь!
И Марджори побежала домой. А Митчи-Митч махал Пенроду рукой до тех пор, пока не скрылся за входной дверью.
Глава XIX
ГЛУБИННАЯ СУТЬ
Окрыленный Пенрод шел домой. Он сиял от счастья и вел себя так, точно это шагал не мальчик в сопровождении маленькой собаки, а целая праздничная процессия. Во всяком случае, не всякая процессия в состоянии произвести столько шума, сколько распространял вокруг себя Пенрод. Когда это праздничное шествие остановилось в столовой, вся семья Скофилдов уже сидела за ленчем.
– Проклятие! – взревел мистер Скофилд, хватаясь за голову. – Ты можешь хоть секунду помолчать. Мало мне твоего пения, так ты еще и шумишь! Марш за стол! Нет, сними сначала эту дрянь! – показал он на аккордеон. – Пойди выброси его в помойку. Откуда ты это взял?
– Что взял, папа? – кротко спросил Пенрод, пряча аккордеон за дверью столовой.
– Эту прокля… эту подержанную гармошку.
– Это не гармошка, это аккордеон, папа, – гордо возразил Пенрод. Он заметил, что Маргарет и Роберт Уильямс, которого пригласили на ленч, покраснели.
– Меня не интересует, как ты это барахло называешь, – сказал раздраженно мистер Скофилд. – Я спрашиваю, где ты взял его?
Пенрод обменялся взглядами с Маргарет и прочел в ее глазах тревогу. Она незаметно покачала головой. Пенрод преданно посмотрел на мистера Уильямса. Он, наверное, был бы очень удивлен, увидев себя в зеркале. Сейчас его лицо приняло точно такое же выражение, с каким взирал на него самого Митчи-Митч. А между тем преданные взгляды Митчи-Митча вызывали в душе Пенрода изрядное отвращение.
– Мне дал его один человек, – ответил Пенрод и тут же поймал на себе обожающий взгляд Маргарет. Она откинулась на спинку стула и взирала на брата ласково, как никогда. Его благодетель тоже явно почувствовал себя лучше.
– Наверное, он до сих пор рад, что избавился от этой мерзости, – сказал мистер Скофилд. – А кто это такой?
– Что? – спросил Пенрод, уплетая крокеты из омаров; обилие леденцов, поглощенных в обществе Марджори и Митчи-Митча, ничуть не испортили ему аппетит.
– Кто это такой?