Фраза эта явно не была импровизацией. Чувствовалось, что толстомордый парень пользовался ею не раз. Но Пенрод ее слышал впервые, и она привела его в восторг. Он запомнил ее слово в слово, и решил, что пустит ее в ход при первой же встрече с хозяином какой-нибудь собаки. От его недоброжелательности по отношению к толстомордому парню не осталось и следа, и он чрезвычайно приветливым тоном осведомился:
– Как зовут твою собаку?
– Дэн. Я тебе советую позвать твоего престарелого щенка. Что касается Дэна, он ест живых собак!
Действия самого Дэна подобных заверений не подтверждали. Как только Герцог перестал лаять, Дэн встал и выразил явное желание завести дружбу с недавним своим гонителем. Видимо, Дэн при этом соблюдал все принятые у собак правила хорошего тона, ибо Герцог благосклонно принял его предложение и сменил гнев на милость. Во всяком случае, оба они с самым дружелюбным видом подошли к хозяевам и уселись подле них так спокойно, точно их связывали годы и годы приятельских отношений.
Поведение собак хозяева не прокомментировали ни единым словом. Оба мальчика лишь молча смотрели на своих питомцев. Пауза длилась несколько секунд. Первым нарушил молчание Пенрод.
– Ты в какую школу ходишь? – спросил он.
– Я-то? – в голосе незнакомца послышалось презрение. – Не знаю, как другие, но я, лично, во время каникул не хожу ни в какую школу.
– А когда каникул нет?
– Тогда я хожу в третью, – резко ответил толстомордый. – Меня там все боятся.
– А почему? – спросил Пенрод.
Третья школа находилась на другом конце города, и для него она была все равно, что чужая страна.
– Почему? А ты приди в третью хоть на денек, сразу поймешь! Твое счастье, если останешься жив!
– У вас что, учителя злые?
Парень презрительно сморщился.
– Учителя! Плевал я на этих учителей! Могу тебя заверить, они сто раз подумают, прежде чем задеть Рюпа Коллинза.
– А кто это такой, Рюп Коллинз?
– Кто? – переспросил толстомордый таким тоном, который появляется, когда человек не верит своим ушам. – У тебя что, с головой не в порядке?
– Что?
– Тебе что, мозги вправить, а?
– Да нет, – мирно ответил Пенрод и одарил верзилу подчеркнуто ласковым взглядом. – Наверное, Рюп Коллинз – это директор вашей школы?
Парень разразился хохотом, в котором слышался язвительный сарказм.
– Наверное, Рюп Коллинз – это директор вашей школы! – передразнил он Пенрода и снова начал хохотать.
Потом он снова принялся задираться.
– Ты что, парень, совсем чокнутый? Наверное, даже не соображаешь, что, когда идет дождь, надо под крышу прятаться? Что с тобой?
– Ну… – робко промямлил Пенрод. – Мне же никто не рассказывал, кто такой Рюп Коллинз. Вот я и подумал, что это директор школы. Нельзя, что ли?
Толстомордый с подчеркнутым отвращением покачал головой.
– Если хочешь знать, мне просто противно тебя слушать!
Пенрод готов был впасть в отчаяние, и это не замедлило отразиться у него на лице.
– Но кто же он такой? – крикнул он.
– Кто он? – с убийственным презрением спросил парень. – Кто он? Это я!
– А! – с облегчением воскликнул Пенрод.
Конечно, он был посрамлен, но все-таки теперь в этом вопросе появилась ясность, да и толстомордый вроде бы больше не угрожал ему.
– Значит, это тебя зовут Рюпом Коллинзом, в общем-то я так и предполагал, – сказал Пенрод.
Но толстомордый парень продолжал бушевать. Он не просто передразнивал Пенрода. Нет, повторяя его слова, он говорил нарочито противным тонким голосом.
– «Значит, это тебя зовут Рюпом Коллинзом, в общем-то, я так и предполагал!» – верещал толстомордый. – Ах, ты так и предполагал? – вдруг угрожающе спросил он и лицо его исказила гримаса гнева.
Он вплотную придвинул лицо к Пенроду.
– Да, сынок, – прошипел он, – меня зовут Рюп Коллинз, и советую тебе держаться от меня подальше. Иначе я за себя не отвечаю! Понял, пузырь?
Пенрод был раздавлен и, одновременно, очарован. Он чувствовал, что перед ним опасный парень, и это вселяло в его душу не только страх, но и восторг.
– Да, – сказал он тихо и подался назад. – А меня зовут Пенрод Скофилд.
– Значит, у твоих родителей тоже с головой не в порядке, – тут же отреагировал мистер Коллинз; видно, он вообще за словом в карман не лез.
– Почему? – спросил Пенрод.
– Потому что, если бы они, хоть что-нибудь соображали, они бы тебя назвали получше! – и очаровательный юноша отметил новую остроту еще одним приступом хриплого смеха.
Потом он вдруг заинтересовался правой рукой Пенрода.
– Откуда у тебя бородавка на пальце? – спросил он строго.
– Где? – удивился Пенрод и вытянул руку.