– Но все-таки, как получилось, что вы начали следить за мистером Дэйдом? Что он вам сделал, Сэм?
– Да я же тебе уже сказал, – удивился Сэм. – Это Пенрод. Он ведь сыщик. Вот он все и открыл.
– Что он открыл?
– Что этот Дэйд преступник.
– Что-что?
– Что он преступник. А разве это не так, Боб? Ты что, думаешь по-другому?
– Ну, – замялся Роберт, – я вообще-то слыхал, что он вместе с мистером Паоли Джонсом и его братом Монтгомери собирается основать какое-то страховое общество. Но я не знал, что он жулик. А что Пенрод открыл? Он тебе рассказывал?
– Пенрод сказал, что сперва он выяснил, что этот Дэйд ворует лошадей.
– Не может быть!
– Ты не веришь?
– Ну, я не знаю, – задумчиво произнес Роберт. – Вообще-то Пенрод умный парень. Надеюсь, он не ошибся.
– Но это еще не самое худшее, – продолжал Сэм, которого доброжелательность старшего брата подвигла на новые откровения. – За ним водится еще кое-что похуже.
– А что, Сэм?
– Ну, ты ведь сам только что сказал, что он собирается что-то сделать отцу Марджори и ее дяде.
– Ну…
– Так вот, Пенрод выяснил, что этот Дэйд сначала заставит дядю Марджори Джонс пить вино, а потом убьет его. А отца Марджори Джонс заставит подписать какие-то там гнусные бумаги, а потом отберет у него дом и женится на Маргарет. Пенрод говорит, что мы должны ни на минуту не упускать его из вида. Он говорит, это такой хитрый негодяй, что в любой момент может совершить преступление. Этот Дэйд сейчас сидит у Пенрода, поэтому и мне туда надо идти. Мы должны следить за ним, пока нас не отправили спать.
– Тогда беги, – сказал Роберт. – А я попрошу маму, чтобы она позволила тебе погулять на полчаса больше. И вот… – Роберт полез в карман. – Вот еще двадцать пять центов. Но это не тебе, а Пенроду. Только предупреди его, что это по секрету. Пусть никому не говорит, что я ему дал деньги. Пенрод хороший парень, Сэм. Я рад, что вы с ним дружите.
Когда Сэм спрыгнул по ту сторону забора, Роберт с умилением подумал, что его брат и Пенрод – просто отличные ребята. «Такие умные и дотошные, – с удовольствием размышлял он, – пожалуй, из этих мальчиков выйдет толк!»
Он засунул руки в опустевшие карманы и, насвистывая, отправился побродить по городу, окутанному лунным светом. Проходя мимо забора Скофилдов, он перестал свистеть, и тут же услышал странные звуки. Сначала раздалось уханье совы, потом – собачий лай. Однако это были слишком откровенные подражания, и не только Роберт, но даже маленький Герцог без труда догадывались, кто нарушает вечернюю тишину во дворе Скофилдов.
Роберт продолжил прогулку. Он снова засвистел, и свист его становился все громче и веселей.
Глава XVII
СЛЕЖКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ
На следующее утро Роберт получил письмо. Оно было написано накануне вечером. Девичий почерк местами был неровен, и это свидетельствовало о том, что автор пребывал в расстроенных чувствах. Это обстоятельство чрезвычайно льстило самолюбию Роберта, и он отнесся к нему с куда большим вниманием, чем к тексту письма.
Текст же гласил следующее:
«Роберт!
Меня, право, очень позабавило, когда ты притворился, будто читаешь книгу и даже не поздоровался со старыми друзьями, когда они проходили мимо калитки твоего дома. Я думаю, среди прочих полезных занятий в колледже учат и кланяться, хотя бы издали, старым друзьям. Наверное, ты еще сердишься за то, что я сказала в тот вечер. Вообще-то мне все равно, потому что все это для твоей же пользы и не имеет отношения к тому, в чем ты меня бессмысленно упрекал. Я действительно очень хочу знать, что произошло? Неужели только из-за того, что девушка проявила мимолетный интерес к человеку, которого она и знает-то совсем чуть-чуть и, может, вообще считает скучным и даже смешным, да и видеть часто не очень хочет? Неужели только из-за такой не стоящей причины ее старые друзья могут перестать с ней здороваться? Мне всегда говорили, что в отношениях со старыми друзьями хорошие манеры так же необходимы, как и в отношениях со всеми остальными. Правда, может быть, я и ошибаюсь.
С наилучшими пожеланиями Маргарет Пассло Скофилд»
В тот вечер Роберт был при деньгах, и Сэм получил от него целый доллар. Изумление Сэма было не меньше, чем благодарность.
– Ой, спасибо тебе большое! – выдохнул он.
– Знаешь, – ласково ответил Роберт, – я хочу, чтобы ты поделился с Пенродом. Он такой чудный мальчик, что мне всегда приятно о нем вспомнить. А-а-а, – он на мгновение замялся, – я хотел у тебя еще спросить насчет того, что вчера…
– Это насчет того, что мы не будем больше учить ищеек?
– Нет, – ответил Роберт, – не совсем, конечно, это очень обидно, что у вас ничего не вышло с ищейками, они все-таки давали бы дополнительный эффект! Но я вот что хотел узнать.
– Много людей вчера увидело, как вы за ними идете? Ты ведь говорил, что прохожие вас заметили и, кажется, ты даже сказал, что они смеялись? Да?
– Да, – небрежно ответил Сэм. – Я думаю, они в основном смеялись над Верманом. Некоторые стояли на верандах и вроде как смеялись, а некоторые из тех, кто шли по другой стороне улицы, тоже смеялись и показывали пальцами.
– Ясно. А ты не заметил, Сэм, как вела себя Маргарет Скофилд? Как тебе кажется, ей это не понравилось?
– Да, по-моему, нет. У нее все время было такое красное лицо, и шла она очень быстро. А когда этот негодяй Дэйд разозлился и погнался за Верманом, и пытался пнуть его ногой, она еще больше покраснела, потому что это было в парке, там было много людей, и многие очень громко смеялись, а некоторые даже кричали, когда Верман уворачивался. Да, вот тут она, по-моему, очень разозлилась. Она стала такая красная и шла домой странно быстро. Хорошо еще, что она не заметила Пенрода и не догадалась, что он имеет к этому отношение.
– Да, это верно, – согласился Роберт. – Но Пенрод все-таки большой молодец. Сэм, ты не забудь, пожалуйста, отдать ему полдоллара.
– Не забуду, Боб. Я прямо сейчас ему отдам.
– Вы, наверное, и дальше будете играть… Нет, я хотел сказать…
– Ты имеешь в виду этого негодяя Дэйда?
– Да, – ответил Роберт, – я имел в виду это опасное дело, о котором ты мне вчера говорил. Вы и сегодня будете продолжать?
– Ну, конечно!
– Тогда не буду тебя больше задерживать, – очень предупредительно сказал Роберт. – Тут ведь каждая минута, наверное, дорога!
Однако, когда Сэм уже пошел, Роберт остановил его и вручил Сэму еще две монетки по десять центов – одну для Германа, другую – для Вермана.
Когда Сэм, а вместе с ним и щедрые подношения Роберта, прибыли в контору Джорджа Б. Джашбера, руководитель и его подчиненные Билл я Джим, иными словами, «сто третий», «сто четвертый» и «сто пятый» или, еще по-другому, Джордж Б. и его люди», сразу поняли, что их дела явно пошли в гору. Это их воодушевило, и они немедленно отправились в аптеку на углу улицы, где каждый подкрепился содовой с сиропом, а также доброй порцией мороженого. Затем, запасясь солеными орехами, лимонными драже, лакричными палочками, пакетиком раскисших шариков из кокосовой муки и сахара, а также приобретенным в бакалейной лавке длинным батоном «отличной копченой колбасы», они вернулись в контору Джорджа Б. Джашбера и исполнили ритуал под названием «Ежедневный отчет». Надо сказать, что в этот день записи, которые Джордж Б. Джашбер заносил в журнал происшествий, отличались несравненно большим лаконизмом, чем обычно, Это объяснялось тем, что от непрерывного жевания дикция Билла и Тейбера сильно пострадала, и сообщения их сейчас были столь же непонятны, как и доклады Джима. Однако записи эти лишь фиксировали результаты вчерашней слежки и, так как в ней участвовали все работники сыскной конторы Джорджа Б. Джашбера, фрагментарность записей в журнале не наносила ущерба делу.
Ни шефа, ни его подчиненных совсем не обескуражил тот факт, что вчерашний день не выявил в поведении мистера Дэида ничего более предосудительного, чем прогулка с сестрой Пенрода и вспыльчивость, которую он проявил по отношению к Верману. Впрочем, остальные отчеты тоже не содержали сколько-нибудь существенных доказательств преступной деятельности мистера Дэйда, однако ведь это тоже не обескуражило наших сыщиков. Путь отпетого негодяя Дэйда порой лежал из Общества молодых христиан в контору недвижимости братьев иногда он из того же общества направлялся в парикмахерскую, или в закусочную, или в какой-нибудь ресторан, или на почту. Куда бы он ни шел, сыщики, в тех случаях, когда располагали достаточным количеством времени для работы, могли убедиться, что он неизменно возвращается в Общество молодых христиан. Несколько раз они засекали негодяя в тот момент, когда он входил в кондитерскую, и еще – он дважды посетил цветочный магазин. Однако ни разу в журнале Джорджа Б. Джашбера не указывалось, что Дэйд посетил питейное заведение. Возможно, ознакомившись с результатами слежки, иной взрослый человек почел бы мистера Дэйда безобиднейшим существом, а, возможно, даже решил, что тот ведет безукоризненный образ жизни. Если бы сам мистер Дэйд узнал о подобных записях, он смог бы представить их, в случае надобности, на суде, и они бы явились превосходным доказательством его здоровых привычек и высокой нравственности. Но горе было бы тому, кто в беседе с Джорджем Б. Джашбером, усомнился бы в наличии компрометирующих факторов. Такое заявление, несомненно, вызвало бы глубокое недоумение как со стороны самого Джорджа Б. Джашбера, так и его блестящих работников – Билла, Джима и честного Тейбера. Они начали с безусловной уверенности в том, что Дэйд – преступник, и все его поступки поневоле расценивали как предосудительные.