– О! Да перестань ты, наконец, твердить про свой палец! – воскликнула миссис Скофилд. Терпение ее уже иссякло. Кроме того, она была сбита с толку. – Быстро домой и ложись прямо в постель! А то папа не знаю, что с тобой сделает! Он очень беспокоился!
Входя в дом, Пенрод, естественно, испытывал кое-какие опасения. Но потом он услышал, как в родительской спальне стукнулся об пол ботинок. Это успокоило его. Звук свидетельствовал о том, что миссис Скофилд несколько преувеличила меру тревоги главы семьи. Если он и беспокоился, то не настолько, чтобы это помешало ему лечь спать.
Несколько позже Пенрод услышал из-за закрытой двери спальни его голос, обращенный к жене:
– Он тебе сказал, где был?
– Играл по соседству, – ответила миссис Скофилд. – Но вообще-то очень плохо, что он задержался после десяти. Дети не должны возвращаться так поздно. Ты должен ему сказать об этом. Не понимаю, как ты мог спокойно себе улечься в постель, когда я так волновалась!
Мистер Скофилд ничего ей не ответил. Джордж Б. Джашбер еще не научился смотреть сквозь закрытую дверь и не мог установить, спит отец или еще бодрствует. Одно ему было совершенно ясно: интересующей его информации из спальни больше не последует. Вот почему, облаченный в ночную рубашку, Джордж Б. Джашбер, тихо ступая босыми ногами, вернулся в свою комнату и улегся в кровать.
Он ушел, но, несмотря на это, не смог сразу заснуть. Мысли, одна другой приятнее, будоражили его воображение. Возможно, настоящему взрослому сыщику, который следил бы за предполагаемым преступником и вдруг убедился, что ют обитает в Обществе молодых христиан, это открытие показалось бы не слишком обнадеживающим. Можно даже предположить, что настоящий взрослый детектив попросту прекратил бы слежку за этим объектом. Но живой и деятельный ум Пенрода еще не был отравлен взрослым скептицизмом. Пенрод считал, что Общество молодых христиан ничуть не хуже подходит для притона конокрада, чем любое другое место. Вот почему он решил, что завтра непременно пойдет по горячему следу.
Разница между образом мышления мужчины и мальчика красноречиво подтвердилась несколько дней спустя, когда за завтраком мистер Скофилд снова заговорил о мистере Дэйде.
– Папа, но объясни мне, – взволнованно спросила Маргарет в конце разговора, – почему мне нельзя с ним ходить на прогулки?
– Потому что мы не знаем, кто он такой.
– Но он ко всем ходит, и все говорят о нем только хорошее. Да и в твоем собственном доме он обедал уже несколько раз!
– Я его не приглашал, – возразил отец.
– Но я не понимаю, папа! Почему ты так против него настроен?
– Я тебе уже сказал.
– Ну, а что ты хочешь узнать о нем?
– Я хотел бы узнать одну вещь, – ехидно ответил мистер Скофилд, – полагаю тебе это тоже должно быть любопытно: где он живет?
В глазах Маргарет появился торжествующий блеск.
– Он живет в ОМХ.
– Что?
– Он живет в Обществе молодых христиан, – с усмешкой объяснила она.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам мне сказал вчера вечером, что снимает там квартиру. А сегодня он мне оттуда звонил. Я познакомилась с ним на церковной ярмарке, а живет он в Обществе молодых христиан. Теперь, папа, тебя больше не беспокоит, где он живет?
Тут выражение недоверия сменилось на лице мистера Скофилда выражением разочарования. Маргарет, напротив, явно оживилась.
– Хочешь, я еще что-нибудь узнаю о нем, а, папа?
Сраженный глава семьи, ничего не ответив, сосредоточенно занялся едой. Миссис Скофилд громко засмеялась.
– Можешь идти с ним гулять, Маргарет, – сказала она, – папа у нас чересчур мнительный. Видимо, сейчас ему придется переменить точку зрения.
Мистер Скофилд еще некоторое время ел, не произнося ни слова. Потом он положил салфетку, встал из-за стола и, глядя на жену и на дочь, нехотя произнес:
– Что ж, может быть, в данном случае, вы первый раз в жизни оказались правы.
Они в ответ одарили его мелодичным смехом. Когда же он покинул столовую, исполненная радости Маргарет игриво ткнула пальчиком в противоположную сторону стола, где сидел Пенрод, и воскликнула:
– Ты только погляди на него!
Действительно, на Пенрода сейчас стоило посмотреть. Нет, он ничего особенного не делал, но зато выражение его лица сразу останавливало на себе внимание. Однако, в отличие от Маргарет, миссис Скофилд не засмеялась, а встревожилась.
– Перестань строить рожи, Пенрод! – воскликнула она. – Ты испортишь себе глаза, а к двадцати годам у тебя все лицо будет в морщинах! Тебе надо отвыкать от этой ужасной приписки!