– Ну, хорошо, – сказал Роберт. – А сегодня днем-то вы что делали?
– Мы как раз и следили. Мы все время следим за этим Дэйдом. Иногда мы не все ходим за ним. Это когда Герману и Верману приходится помогать дома. Но вообще они почти всегда следят с нами. Они ведь могут подойти к нему совсем близко, потому что Верман косноязычный.
– Не понимаю, при чем тут косноязычие?
– Ну как, при чем? – удивился Сэм, который не понимал, что тут может быть непонятно. – Верман понимает все, что говорит этот Дэйд, а Дэйду Вермана не понять. За последнее время этот Дэйд пытался четыре или пять раз пнуть Вермана ногой. Но, по-моему, никто на свете не сможет пнуть Вермана. Я еще никогда не видел мальчика, который бы умел так здорово уворачиваться от ударов.
– Но все-таки, как получилось, что вы начали следить за мистером Дэйдом? Что он вам сделал, Сэм?
– Да я же тебе уже сказал, – удивился Сэм. – Это Пенрод. Он ведь сыщик. Вот он все и открыл.
– Что он открыл?
– Что этот Дэйд преступник.
– Что-что?
– Что он преступник. А разве это не так, Боб? Ты что, думаешь по-другому?
– Ну, – замялся Роберт, – я вообще-то слыхал, что он вместе с мистером Паоли Джонсом и его братом Монтгомери собирается основать какое-то страховое общество. Но я не знал, что он жулик. А что Пенрод открыл? Он тебе рассказывал?
– Пенрод сказал, что сперва он выяснил, что этот Дэйд ворует лошадей.
– Не может быть!
– Ты не веришь?
– Ну, я не знаю, – задумчиво произнес Роберт. – Вообще-то Пенрод умный парень. Надеюсь, он не ошибся.
– Но это еще не самое худшее, – продолжал Сэм, которого доброжелательность старшего брата подвигла на новые откровения. – За ним водится еще кое-что похуже.
– А что, Сэм?
– Ну, ты ведь сам только что сказал, что он собирается что-то сделать отцу Марджори и ее дяде.
– Ну…
– Так вот, Пенрод выяснил, что этот Дэйд сначала заставит дядю Марджори Джонс пить вино, а потом убьет его. А отца Марджори Джонс заставит подписать какие-то там гнусные бумаги, а потом отберет у него дом и женится на Маргарет. Пенрод говорит, что мы должны ни на минуту не упускать его из вида. Он говорит, это такой хитрый негодяй, что в любой момент может совершить преступление. Этот Дэйд сейчас сидит у Пенрода, поэтому и мне туда надо идти. Мы должны следить за ним, пока нас не отправили спать.
– Тогда беги, – сказал Роберт. – А я попрошу маму, чтобы она позволила тебе погулять на полчаса больше. И вот… – Роберт полез в карман. – Вот еще двадцать пять центов. Но это не тебе, а Пенроду. Только предупреди его, что это по секрету. Пусть никому не говорит, что я ему дал деньги. Пенрод хороший парень, Сэм. Я рад, что вы с ним дружите.
Когда Сэм спрыгнул по ту сторону забора, Роберт с умилением подумал, что его брат и Пенрод – просто отличные ребята. «Такие умные и дотошные, – с удовольствием размышлял он, – пожалуй, из этих мальчиков выйдет толк!»
Он засунул руки в опустевшие карманы и, насвистывая, отправился побродить по городу, окутанному лунным светом. Проходя мимо забора Скофилдов, он перестал свистеть, и тут же услышал странные звуки. Сначала раздалось уханье совы, потом – собачий лай. Однако это были слишком откровенные подражания, и не только Роберт, но даже маленький Герцог без труда догадывались, кто нарушает вечернюю тишину во дворе Скофилдов.
Роберт продолжил прогулку. Он снова засвистел, и свист его становился все громче и веселей.
Глава XVII
СЛЕЖКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ
На следующее утро Роберт получил письмо. Оно было написано накануне вечером. Девичий почерк местами был неровен, и это свидетельствовало о том, что автор пребывал в расстроенных чувствах. Это обстоятельство чрезвычайно льстило самолюбию Роберта, и он отнесся к нему с куда большим вниманием, чем к тексту письма.
Текст же гласил следующее:
«Роберт!
Меня, право, очень позабавило, когда ты притворился, будто читаешь книгу и даже не поздоровался со старыми друзьями, когда они проходили мимо калитки твоего дома. Я думаю, среди прочих полезных занятий в колледже учат и кланяться, хотя бы издали, старым друзьям. Наверное, ты еще сердишься за то, что я сказала в тот вечер. Вообще-то мне все равно, потому что все это для твоей же пользы и не имеет отношения к тому, в чем ты меня бессмысленно упрекал. Я действительно очень хочу знать, что произошло? Неужели только из-за того, что девушка проявила мимолетный интерес к человеку, которого она и знает-то совсем чуть-чуть и, может, вообще считает скучным и даже смешным, да и видеть часто не очень хочет? Неужели только из-за такой не стоящей причины ее старые друзья могут перестать с ней здороваться? Мне всегда говорили, что в отношениях со старыми друзьями хорошие манеры так же необходимы, как и в отношениях со всеми остальными. Правда, может быть, я и ошибаюсь.