Пять
Она не похожа ни на кого из родственников. Даже на самых дальних. Это сбивает с толку отца, печалит мать. И если внешнее сходство, как то: высокие скулы и «фирменный» подбородок не дают усомниться в честности миссис Паркинсон, то внутренний мир малышки Пэнси соткан из неизведанных материй. Когда другие дети приникают к витрине «Сладкого королевства», она тянет отца за рукав в совершенно противоположную сторону. Маленькие башмачки буксуют в пыли, но девочка только кряхтит, настаивая на своём маршруте.
— Чего ты хочешь, дитя моё? — недоуменно вопрошает мистер Паркинсон.
— Мне. Нужен. Блокнот, — чеканит Пэнси своим самым-серьёзным-голосом.
И тогда, вместо путешествия к леденцам и карамели их ждёт специфический запах лавки письменных принадлежностей, который мама Пэнси манерно называет «бю-ро-кра-ти-чес-с-с-ским». И пока мистер Паркинсон скучающим взглядом обводит полки, уставленные однообразным товаром, наводящим на него вселенскую тоску ещё со школьных времен, маленький пальчик дочери уверенно указывает на объёмный блокнот в ярко-красном кожаном переплёте.
— Пятьдесят кнатов, — равнодушно бросает продавец, передавая девочке записную книжку.
На обратном пути Пэнси прижимает покупку к сердцу, а едва переступив порог дома, скидывает туфельки и убегает в свою комнату.
Девочка лишь недавно выучилась писать, и всё ещё путает буквы, обращая их крючками и колечками совсем в иную сторону. Но сейчас ей нужно излить на бумагу то, что не идёт из головы уже неделю и становится слишком большим, чтобы продолжать хранить это в себе.
Неокрепшей рукой она выводит строчку кособоких букв: «Пэнси знает, что …т Драко Малфоя». Она заканчивает писать и, задумчиво покусывая кончик пера, смотрит в окно. В вечернем небе много красок: от оранжевого до пурпурного и… серые вуали облаков. И все это великолепие не даёт ответа, что за слово ускользает от маленькой Пэнси, но девочка точно знает: оно оканчивается на «т», а остальное остается тремя крошечными кляксами.
Пэнси подпирает подбородок кулаком, вспоминая, как в прошлый выходной, наряженная в своё лучшее платье она, вместе с родителями, посетила Мэнор. Малфои устраивали званый ужин, но гостей пригласили с детьми. Их сыну Драко исполнилось шесть лет. По этому поводу намечался торжественный банкет с играми и развлечениями для малышей.
Паркинсоны опаздывают всегда. И тот вечер не стал исключением. Сначала мать Пэнси никак не могла подобрать туфли тон в тон к платью цвета индиго, да и бриллианты к нему не подходили. Ведь миссис Паркинсон была ещё совсем молодой дамой, а такие камни, как известно, хороши для женщин в возрасте.
На полчаса позже, слегка раздражаясь друг на друга, семья Паркинсонов появляется на пороге Мэнора. Нитка жемчуга увивающая белоснежную шею, и такие же сияющие улыбки, когда Люциус и Нарцисса Малфои приветствуют своих гостей у порога.
Взрослые пируют отдельно. Пэнси же, облачённую в вечерний наряд и тесные туфли, провожают в зал буквально заполненный детьми.
— Драко. Драко-о-о, — зовёт Нарцисса, пытаясь взглядом разыскать сына в толпе беснующихся детей. — Мистер Драко Люциус Малфой, — звучит на полтона громче.
Из толпы появляется мальчик. И в отличие от других детей его рот не перемазан шоколадным тортом, что всё ещё стоит посреди разорённого стола. Светлый костюм мальчишки безупречно чист, а о стрелки на брюках, кажется, можно порезать палец.
— Драко, — вновь обращается миссис Малфой к сыну, — тебя хочет поздравить с днём рождения мисс Паркинсон.
И Пэнси молча протягивает мальчику коробку, перехваченную фиолетовым бантом, резко контрастирующим со всем окружающим интерьером. По нелепой случайности на её платье точно такого же цвета пояс. И Пэнси неловко.
— Надеюсь, что вы поладите, — миссис Малфой легонько подталкивает девочку к остальным и отступает к дверям.
Оставшись одна, Пэнси устраивается в стороне от детей, играющих в незнакомую, но чересчур динамичную для неё игру. Минуты тянутся бесконечно долго. Так долго, что Пэнси кажется будто всё происходящее — испорченная колдография: старая, медленная, как та, что стоит на каминной полке в бабушкином доме.
— Почему ты не идёшь к остальным? — раздаётся над ухом мальчишеский голос, немного манерный, чуть растягивающий гласные звуки.
— Не люблю играть, — нехотя признается Пэнси. — Дома я предпочитаю заниматься рукоделием или читать.
— Я тоже, — сказал мальчик, и его щеки полыхнули ярко-красным. — Я имел в виду, что тоже люблю читать.
— А я ничего иного и не подумала, — улыбнулась Пэнси. — У вас здесь есть библиотека?
— Конечно.
— Покажешь?
…
Воспоминания мгновенно уходят и быстро скрываются, перебирая маленькими, будто паучьими лапками, когда мама громко зовёт Пэнси к ужину. Девочка вскакивает на ноги и дрожащими руками убирает дневник в ящик письменного стола. Так у неё появляется своя Тайна. Такая большая и страшная, что весь оставшийся вечер она думает только о дневнике. А перед тем, как лечь спать, она достаёт блокнот и пишет: «Пэнси знает Драко Малфоя».
Одиннадцать
Она не помнит себя от счастья, когда разворачивает пергамент с печатью Хогвартса, изумрудными чернилами сообщающий ей, что совсем скоро она станет ученицей школы Чародейства и Волшебства.
И хотя никто не сомневается в магических способностях юной чистокровной ведьмы, сама Пэнси до последнего не верит, что уже в сентябре покинет родной дом.
Её руки всё ещё дрожат, когда девочка пишет новости в письме Драко Малфою. Его ответ она хранит до сих пор. В нём аккуратный, несколько девчачий почерк сообщает, что его владелец не сомневается в распределении Пэнси на Слизерин, и тревоги её напрасны. Не без гордости Драко делится мыслями собственного отца, что дети чистокровных волшебников и в Хогвартсе должны находиться на особом, привилегированном положении. Негоже юным аристократам отправляться на Гриффиндор или, скажем, Когтевран, делить одну гостиную с полукровками или даже магглорожденными. А еще Драко пишет, что отец хотел отправить его на обучение в более достойную школу — Дурмстранг, но мать, считающая такое расстояние от него непозволительно огромным, все же отстояла школу в Великобритании, и Драко поедет в Хогвартс. О чём, кстати говоря, очень сожалеет, ведь Дурмстранг славится своим лояльным отношением к магии ИНОГО рода, в которой он, Драко, очень заинтересован.
Пэнси перечитывает короткое письмо трижды, а потом и в четвёртый раз. Вникая в смысл на первый взгляд знакомых слов, она не понимает, как замечательный друг, воспитанный мальчик Драко за одно только лето, в которое они не виделись, превратился в заносчивого и амбициозного юношу. Девочку очень печалят мысли Драко по поводу Дурмстранга. Ведь реши он поехать туда, Пэнси пришлось бы устроить слёзную истерику и проситься уехать в ту же школу, придумывая миллионы причин.