24 июля
- Пропустите, тороплюсь! - яростно работая локтями, пробиваю дорогу к кассе. Последний подарок, огромная толпа людей, яро охраняющих свою очередь даже несмотря на то, что в толпе, подобной стаду овец, её в принципе быть не может, и двадцать минут до комендантского часа. - Да пропустите же вы!
Особенно сильно отталкиваю парня, решившего, что имеет право трогать свои хилыми ручонками мою попу.
- Дура! - вскрикивает он, валясь на какую-то девушку роскошных форм и стервозного выражения щедро накрашенного лица.
- Что?! - на высокой ноте визжит та. - Не смей меня трогать, уродец!
Ярко-алые когти, ногтями эти остро наточенные треугольники сантиметра по три длиной не назовёшь, взлетают вверх, чтобы в следующую секунду оставить на щеке парня четыре точно такого же цвета глубокие царапины.
- Да я не тебе! - он вскрикивает, прижимая ладонь к боевому ранению. - Хотя ты не лучше! Кошка бешеная...
"Ой-ой-ой, а у паренька отсутствует даже намёк на чувство самосохранения, - усмехнулась Шизофрения. - Гляди, как бы на твоей совести убийства не повесилось".
"Вот именно, что все претензии к моей совести могут разве что только вешаться, ибо она в отпуске. Пожизненном, - подумав, добавила. - И вообще, я не виновата, что его в детстве вниз головой роняли".
- Да я сейчас парня своего позову...! - новый ультразвук раздался далеко за спиной.