- Садите ее сюда, а я сейчас, - пролепетал администратор все еще напуганным языком, - я пока за льдом... - произнес он, вылетая из небольшого офиса, как пробка из бутылки.
- Сильно больно? - с раскаянием спросил Макар, глядя мне в глаза.
Я кивнула, все еще изображая неимоверную боль, которую я якобы героически выдерживала. О да. За семнадцать лет такой жизни без чувств я этому порядком научилась.
Он наклонился к моей все еще задранной штанине и подул на нее.
Я слышала, как он подул. Слышала, как воздух обтекает мою лодыжку. Чувствовала мятную свежесть из его рта. Но не могла ощутить его дыхания у себя на коже.
Всегда так хотелось не понаслышке узнать, что же такое ветер. Что такое с тобой происходит, когда его нежные руки касаются твоих волос, когда он сдувает температуру с твоего лба и когда приятно холодит щеки солнечным утром...
Макару, похоже, было мало того, что он сделал меня грустной, хотя и не замечал этого. Так нет же, он взял своими ладонями мою ногу, и нежно прижался губами чуть выше моей ступни.
- Так лучше?
Теперь я поняла, на что похожа мягкость. Она сквозила в его заботливом голосе, во взгляде синих глаз, которые он поднял на меня. Она была в его движениях, в его чувствах...
- Ты плачешь? - со страхом спросил он. - Тебе больно?
Я покачала головой и улыбнулась. А ведь даже и не заметила, что у меня слезы по щекам бегут... Я подняла ладонь, провела подушечками пальцев по щеке и посмотрела на них. Действительно блестят...
- Мне не больно... - как можно правдоподобнее сказала я.
Мне не больно. Мне не больно...
Казалось, за время всей моей жизни я знала, что не чувствую боли. А что вообще такое боль? Если она похожа на то обрывающееся и расползающееся чувство в груди, то я уж точно не хотела бы его узнать. А если не похоже? Если люди говорят про свои переживания «больно», а на самом деле имеют в виду другое?
Я услышала громыхание льда у кого-то в пакете и обернулась в сторону двери. Макар тоже обернулся, следуя за мной. Через пару секунд вошел администратор с прозрачным целлофановым пакетом, в котором лежала большая куча льда.
Говорят, что лед - это холод, противоположность теплу. Его прикладывают к ушибам, чтобы остудить ударенное место, чтобы остановить циркуляцию крови по нему. Холодными ладонями мы прикасается к человеку, которого лихорадит, и ему становится немного лучше. Холод всегда помогает. Почему же люди его не любят? Помню, как-то спросила, почему, так на меня посмотрели как на сумасшедшую. Неужели, холод - это противно, чтобы так кривиться от него?
- Так лучше? - с заботой спросил Макар, придерживая холодную массу у меня на ноге.
Забыла, что в таких случаях обычно говорят, поэтому просто неопределенно пожала плечами.
Посидев еще несколько минут в тишине, я поняла, что больше не выдержу находиться практически наедине со своими мыслями. Поэтому убрала ногу от рук парня и провозгласила:
- Думаю, что мне уже лучше. Пойдем, ты не доиграли.
- Ты уверена?
Я кивнула и постаралась встать, опираясь рукой за спинку стула, на котором сидела. Однако не рассчитала свою выносливость - ноги подкосились, и я упала прямо в раскрытые руки Макара. Он, слава Богу, меня поймал.
- Точно нужно играть? - с еще большим сомнением спросил он.
Я сглотнула. Нет уж. Домой я точно не пойду...
- Да. И возражения не принимаются.
Я оттолкнула его протянутую руку, желая доказать, что справлюсь сама. И, как ни странно, опираясь на стену, все-таки доковыляла до нужного места. Как следует оттолкнувшись рукой, я доковыляла и до дорожки.
Макар подал мне шар, кладя его прямо в мои руки. И я бы даже и не заметила, что в этот момент он меня обнял сзади, если бы не услышала его ускоренное дыхание у себя под ухом. Управляющий скомандовал нам, что на одной дорожке может быть только один, но Макар грозно припомнил о моем больном состоянии, и тот больше к нам не цеплялся.
- Закрой глаза... - прошептал парень, накрывая ладонями мои пальцы, держащие восемь килограммов шарообразной формы.
Мне не хотелось лишать себя еще и зрения, но все-таки я повиновалась.
Каково это, потерять и это чувство?
Меня поглотила полная пустота. Я не видела, не чувствовала. Словно находилась в непонятном пространстве, где нет ничего, кроме звуков...
- Почувствуй гладкость шара... - скомандовал парень. Я сжала зубы, чтобы не дай Бог, не заплакать опять. - Слышишь, внутри него тоже действует свое сердце?
Хотелось скептически сказать «Какое еще сердце у неодушевленного предмета?!», но я отчего-то промолчала. Представила, что шар - это живой организм... И как ни странно его сердце сотрясало мои руки в такт играющей в боулинге музыке.