Солнце приятно падало в глаза, отчего я даже остановилась, чтобы понежится в его последних лучах - все, скоро бабье лето кончится, и начнется прохладная и промозглая осень, когда уж точно будет не до того, чтобы вот так остановится и посмотреть на наше светило. Никогда не понимала тех, кто говорит, будто долго смотря на солнце можно ослепнуть. Даже с моим зрением, которое было лучше, чем у обычного среднестатистического человека, я могла бесконечно смотреть в эту палящую яркость. Хотя быть может, это и объясняется моей исключительностью?
Решила не сдавать легкую куртку в гардероб, поэтому прошла сразу на второй этаж к нужному кабинету. Там меня тут же спросили, а сделала ли я геометрию. Я кивнула, сама удивляясь тому, что решила взяться за ум. Мы поговорили на счет второго заданного номера, оказавшегося наиболее сложным, и сошлись на том, что там все решается через подобия.
Сколько мое сердце не замирало в преддверии входящих в коридор людей, я все не видела среди них того самого, о ком мысли летали в голове все утро.
Прозвенел звонок, мы с Даной прошли на привычные места, по пути обсуждая, что новенького у каждой было вчера и что снилось сегодня ночью.
Учительница успокоила класс, мы поприветствовали друг друга и сели на свои места. На геометрии лучше не болтать - у тебя тут же спросят что-нибудь такое, чего ты не знаешь, а это чревато плохой оценкой.
Прошли буквально минут пять (за которые мы как раз успели обсудить первое задание), как открылась входная дверь, и за нею показался Максим.
- Это у нас кто? - вежливо спросила Людмила Александровна.
Парень просиял великолепной обезоруживающей улыбкой.
- Я новенький, - пояснил он. - Максим Тетравин.
Дана тут же наклонилась ко мне, отметив чуть пошатнувшееся спокойствие учительницы из-за нарушения дисциплины:
- А новенький-то наш бесстрашный парень!
Я усмехнулась.
- Наверное, до него еще просто не дошли слухи о Любе в гневе.
Дана весело стрельнула глазками в сторону парня. Отчего-то внутри стало появляться какое-то грызущее глотку чувство, от которого никуда не деться. Не хотелось мне, чтобы она так на него смотрела. Мне бы вообще не хотелось, чтобы она на него смотрела!
- Ника, иди-ка к доске, - доброжелательно улыбаясь, пригласила Лидия Александровна. - А я пока посижу, поболтаю с Катей, и не буду тебя слушать, и поставлю тебе двойку...
- Не справедливо... - послышалось с задних парт, от чего я чуть улыбнулась.
- Простите, пожалуйста, я буду молчать, - клятвенно пообещала я, поднимая руки на манер сдачи после боя.
Учительница покачала головой.
- Пропала подруга... - прошептала мне Дана.
- Нет уж, давай к доске. Заодно введешь новенького в курс дела, правильно, Максим?
Он нагло улыбнулся, мельком посмотрев на меня.
- Был бы очень признателен.
Кажется, учительница растаяла. И как только ученик, пусть даже такой, как Максим, так может кокетничать с наставником?
- Ника! Выходи уже! - уже разозлившись, позвала она.
Я со вздохом встала. О Боже.
- Мы остановились на семьсот шестнадцатом номере, - кратко ввела я парня в курс дела, не желая останавливать на подробностях. - В общем, тут все можно решить через подобия.
И не медля ни секунды, стала вырисовывать на доске условие задачи, даже не потрудившись объяснить Максиму, о чем, собственно, речь. Сам практически заставил меня выйти сюда, пусть теперь и подавится своим решением! Конечный счет все равно будет за мной!
Все прекрасно прорешав, я с победоносной улыбкой предъявила исписанную доску парню, кладя мел и обтряхивая руки. Уже собиралась уйти обратно за парту, как Максим вдруг сказал:
- Извините, мы в прошлой школе эту тему затронули всего лишь вскользь, вы не могли бы повторить ее для меня еще раз? - строив невинные глазки, обратился парень к учительнице.
Та вновь будто бы растаяла от его взгляда.
- Конечно. Вероника, будь добра, объясни Максиму еще раз эту задачу, хорошо?
Клянусь, в этот момент я была готова его задушить. У него по глазам было ясно, что он все понял - просто издевался надо мной.
Я со злостью стерла все с доски. Погоди парень, еще не вечер! Схватив мел, каким-то образом сильного его прижала к доске, что раздался противный скрип, от которого загибались уши в древнегреческий свиток. Далее начала все объяснять так подробно, словно Максим был не просто тем, кто проскочил вскользь программу, а умственно отсталым, остановившемся в развитии где-то лет в семь. Сначала это забавляло паренька, а потом послышались смешки из аудитории, и его постепенно это стало очень злить и раздражать. А я, злорадствуя, все время так и эдак переспрашивала у него, понятна ли та или иная элементарная вещь.