— Я… ничего не понимаю… и Джога тоже.
— Считай, что я на себя наложил такое покаяние. Нам пора прощаться, дорогой Хвак, вечер скоро. Обещай, что будешь вспоминать обо мне иногда. Глядишь, и легче мне станет там, в загробном царстве…
— Клянусь! Ну… давай, хотя бы, я вторую вырву?
Снег расхохотался в ответ и вновь подобрал с земли выпавший конец освобожденной цепи.
— Замечательная мысль, друг мой. Но я без нее не выдержу и во все лопатки сбегу прочь, вслед за тобою. Эта вторая убережет меня от собственной трусости — и я умру в бою, с гордынею во взоре и с богохульствами на устах, как и полагается рыцарю, ведь я же не обещал смирно стоять и блеять! Чтобы встретить Уману, мне вполне достанет и этой, свободной. Меня просветили, между делом, что цепь сию ковал бог-кузнец Чимборо, и, стало быть, она Умане чужая, сможет ей урон наносить. Так что… все неплохо. Я когда-то умел обращаться с боевой цепью, вроде и ныне кое-что помню. Простору для движений теперь побольше — повоюем! С помощью натяжения этой второй цепи, я даже вверх по стене могу пробежать: вот, смотри!
— Ух, ты, здорово!
Снег отдышался, снова подошел вплотную, а Хвак, следуя тайному совету Джоги, распахнул пошире глазки, вгляделся в морщинистое лицо того, кого бы он так жаждал почитать вместо родного отца… И увидел там слезы… а под слезами ледяную, неколебимую решимость. Нет, не уговорить, не убедить.
— Может, поесть хочешь, или попить? Да я пойду, я уже ухожу, но… А, Снег?
— У тебя вино, небось?
— Да.
— Не хочу, а воды бы попил.
— Сейчас, сейчас… — Хвак забормотал над баклагой, взвыл совершенно незнакомым для Снега заклятьем… — Во, пей, это уже вода, я очистил.
Хвак топтался у входа во вторую пещеру и все не мог заставить себя туда войти.
— Почтенный Снег, можно, я подожду, где-нибудь в глубине, в закоулке? Может, победишь?
— Это исключено. Ступай. Стой, вернись. Давай еще разок обнимемся, друг и брат ты мой претолстый — и беги прочь, не оглядываясь, беги, пока я в голос не захныкал… А мужчине и воину подобное никак не пристало, даже в отсутствие прекрасных сударынек.
ГЛАВА 11
Маленький отряд мчался сквозь пространство, закат и полуночь, Из Океании в Синегорье, откуда пришла страшная весть о грядущем жертвоприношении.
— Скорее, Черника, ну, скорее же!
Черника послушно подбавляла прыти, однако, почти сразу же, сбавляла ход, но не по собственной прихоти и не от усталости, а потому, что хозяин натягивал удила, придерживал, дабы не оставлять позади матушку. И Гвоздик вынужден был усмирять собственное нетерпение, ибо вожак не велел не отрываться далеко от остальных, но просил быть настороже… А он, Гвоздик, и так все видит, все слышит и все знает, и ко всему готов! А они отстают! Вот и приходится вить круги да приплясывать на бегу, чтобы хоть как-нибудь отвлечься от жажды немедленной драки с кем угодно!
Отряд был невелик: один охи-охи, две лошади и двое людей — мужчина и женщина, молодой рыцарь Докари Та-Микол, и его мать, светлейшая княгиня Ореми Та-Микол.
Княгиня была еще отнюдь не стара, полна сил, весьма искушена во всех видах убийственной магии, в седле она сидела по-мужски, усталости не замечала и в бешеной скачке почти не уступала сыну… Почти… Редкие капли сердитых слез были не заметны в сгустившейся безлунной тьме, но сердце сына все равно чувствовало каждую из этих слезинок, и мать об этом знала…
— Вперед, Рыжая, не отставай, ну пожалуйста!
Яростно взвизгнул Гвоздик: он первым домчался до места, со всего маху врезался во что-то… в какую-то преграду… явного магического свойства, и кубарем отлетел прочь.
— Матушка, он там! Всполохи! Он все еще там!
Мать и сын спешились возле самой стены тусклого магического свечения. Охи-охи Гвоздик рыкнул и опять прыгнул вперед, как бы в стену, выстроенную магическим заклятьем, и снова был отброшен! А в это время там, впереди за скалами, словно бушевала небольшая гроза: вспышки, грохот, еще какой-то шум, более похожий на невнятные проклятья!..
Княгиня мелкими осторожными шажками подобралась к самому краю магической заграды, вдруг красивое и надменное лицо ее исказилось лютым гневом, и она выкрикнула пронзительное заклинание! В стену ударила короткая прямая молния, громыхнуло так, что Гвоздик, танцующий рядом в ожидании приказов, подпрыгнул от неожиданности и взвизгнул. С ближайшего склона посыпались мелкие камни… но и все. Молния канула в магической ограде, не оставив на ней ни малейшего следа.
— Сын! Помоги мне, повторяй то же и влей свои заклинания в мои!