Выбрать главу
Когда, произведя подсчет годичный, Царица то, что смертью взято в царстве, Решает возместить, она сзывает Прекраснейших из дев своей страны И в фемискирском храме Артемиды Богиню молит, чтобы та их лоно Благословила семенем Арея. День этот отмечают тихо, скромно И праздником цветущих дев зовут. Затем мы ждем, когда снега растают И поцелует грудь земли апрель. Тогда святая жрица Артемиды В храм Марса отправляется и к богу Возносит, перед алтарем простершись, Мольбу мудрейших матерей народа. Бог, если им он пожелает внять, — Затем что он отказывает часто И на горах не растопляет снег, — Указывает нам устами жрицы, Какой народ, отважный и прекрасный, Ему в замену избран им для нас. Узнав названье племени и края, Все бурно предаются ликованью. Вручают матери оружье девам. Невестами Арея нареченным. Подруги им несут кинжалы, стрелы И радостно им помогают тело В металл наряда брачного облечь. В веселый день похода, возвещенный Негромким зовом труб, садятся девы, Шепчась между собою, на коней И от дорог вдали, ночами, тихо, Как будто в войлок завернув копыта, В назначенную им страну спешат. Когда она достигнута, дается Двухдневный отдых людям и животным, А после, словно огненная буря, Врываемся мы с ходу в лес мужчин, Срубаем самых зрелых и увозим, Как желуди, опавшие с дубов, Их в нашу отдаленную отчизну. Там, в храме Артемиды, мы их чтим Святыми торжествами, о которых Я знаю лишь, что это — праздник роз, И всем, за исключением невест, Под страхом смерти вход туда заказан, Покуда не взойдет посев цветущий. Затем, по-царски пленных одарив, Их отсылаем в праздник материнства На пышных колесницах мы домой. Но этот день весельем не отмечен, Сын Нереиды. Многим слез он стоит, И многие сердца, скорбя глубоко, Не знают, нужно ли на каждом слове Хвалою Танаису поминать. О чем мечтаешь ты?

Ахилл

Я?

Пентесилея

Да.

Ахилл (рассеянно)

О большем, Чем выразить словами я могу. Любимая, ужель отослан буду Тобой и я?

Пентесилея

Не спрашивай. Не знаю.

Ахилл

Как странно!

(Задумывается.)

Объясни еще одно.

Пентесилея

Охотно, милый.

Ахилл

Почему решила Преследовать ты именно меня? Иль обо мне ты знала?

Пентесилея

Без сомненья.

Ахилл

Откуда?

Пентесилея

А не будешь ты смеяться?

Ахилл (улыбаясь)

Отвечу, как и ты: не знаю.

Пентесилея

Слушай. Я все скажу. — Веселый праздник роз Я в двадцать третий раз уже с рожденья Встречала, по всегда издалека Внимая крикам радости в дубраве Вблизи святого храма. Лишь когда Прощалась с жизнью мать моя Отрера, Арей меня невестою избрал, Затем что по желанью своему Царевна рода моего не может Прийти на этот праздник дев цветущих, А ждет, пока ее возжаждет бог И призовет к себе устами жрицы. Я с умиравшей матерью сидела, Когда служительницы Артемиды Пришли, чтоб возвестить мне волю Марса — Идти под Трою и его оттуда, Увенчанного, привести с собой. Как видно, богу не нашлось замены, Которая была б желанней девам, Чем эллины, сражавшиеся там. Повсюду воцарилось ликованье, Раздались песни о деиньях славных — О яблоке Париса, похищенье Елены и Атридах-флотоводцах, О Брисеиде, споре меж царями, Пожаре кораблей, судьбе Патрокла, О погребальных торжествах и мести, Которыми почтил ты память друга,[75] И об иных событьях этих лет. Но, жгучими слезами обливаясь, Рассеянно внимала я вестям, Мне принесенным в смертный час Отреры. Я к ней взывала: «Мать моя, позволь С тобою мне остаться и проститься, А этим женщинам вели уйти». Но мать моя достойная, которой Давно меня в поход послать хотелось, Чтоб трон, прямой наследницы лишенный, Не мог добычей честолюбья стать, Ответила: «Иди, мое дитя, Тебя зовет Арей. Венчай Пелида И будь счастливой матерью, как я», И, руку нежно мне пожав, скончалась.

Протоя

Тебе Отрера имя назвала?

Пентесилея

Да, назвала, и порицать за это Кто станет мать, что верит в дочь свою?

Ахилл

Как! Ваш закон и это воспрещает?

Пентесилея

Хоть дочери Арея и невместно Противника искать, а надлежит Избрать того, кого ей бог укажет, В бою ей подобает устремляться К сильнейшим из врагов. Ведь так, Протоя?

Протоя

Да, так.

Ахилл

Но дальше… Пентесилея Целый долгий месяц Проплакала я горько над могилой Усопшей и к короне, сиротливо Лежавшей близ меня, не прикасалась, Пока настойчивый призыв народа, Который жаждал выступить в поход И вкруг дворца толпился в нетерпенье, Меня на трон не вынудил воссесть. Вошла я, раздираемая скорбью, В храм Марса, где дала мне жрица лук, Державы амазонок звонкий символ, И показалось мне, что мать со мною И что наисвященнейший мой долг — Ее последнюю исполнить волю. Тогда я, саркофаг ее осыпав Душистыми цветами, повела Рать амазонок к городу дарданцев, Скорей желанью матери моей, Чем зову бога Марса повинуясь.
вернуться

75