ГЕНРИХ ФОН КЛЕЙСТ ПЕНТЕСИЛЕЯ Трагедия
Перевод с немецкого Ю. Корнеева
Действующие лица
Пентесилея, царица амазонок[1].
Протоя, Мероя, Астерия — знатные амазонки.
Верховная жрица Дианы[2].
Ахилл[3], Одиссей[4], Диомед[5], Антилох[6] — греческие цари.
Автомедон — возничий Ахилла.
Греки, амазонки.
Место действия — поле сражения под Троей[7].
Явление первое
Входят с одной стороны Одиссей и Диомед; с другой — Антилох; за ними свита.
Антилох
Цари, привет мой вам! Какие вести С тех пор, как я под Троей видел вас?Одиссей
Дурные, Аитилох. Вон там, в полях, Сцепились, словно два голодных волка, Отряды греков с войском амазонок, Хоть, видит Зевс, причины нет к вражде. И если не уймет их гневный Марс[8], Не образумит Феб[9] и не рассеет Громо́вою стрелой тучегонитель, То дотемна зубами перервут Свирепые бойцы друг другу глотки. Подать мне шлем воды!Антилох
О мать-природа Что сделали мы этим амазонкам?Одиссей
Ахилл и я с дружиной мирмидонской Им двинулись навстречу по совету Атрида[10]. Слух прошел, Пентесилея, Покинув дебри Скифии далекой,[11] Чтоб снять осаду с города Приама[12], Через ущелья гор ведет на Трою Бесчисленных и смелых амазонок, Которым кожа змей одеждой служит. Мы узнаем на берегу Скамандра[13], Что с войском сын Приама Деифоб[14] Из Илиона[15] выступил поспешно, Чтоб с честью встретить ту, кто помощь Трое Готова оказать. Мы не идем — Летим в надежде пагубную встречу Двух нам враждебных сил предотвратить. Путь был извилист. Мы всю ночь шагали, Но чуть заря на небе заалела, Изумлены мы были, Аптилох, Увидев, что в долине перед нами Дарданцев[16] Деифоба амазонки Безжалостно громят. Пентесилея Рассеивает пред собой троянцев И гонит, словно тучи в небе вихрь, — Как будто их сперва за Геллеспонт[17], Потом за грань земли смести собралась.Антилох
Клянусь богами, странно!Одиссей
Мы сомкнулись, Чтоб к отступленью путь закрыть троянцам, Лавиною катившимся на нас, И ощетинились стеною копий. Остановился Приамид[18], а мы Посовещались и решили встретить По-дружески царицу амазонок, Замедлившую бег победный тоже. Могло ли быть решение иным? Спроси Афину[19] я, она сама Разумнее совета не дала бы. Клянусь Аидом[20] черным, эта дева, Вмешавшаяся так нежданно, словно Она упала с неба, в нашу распрю, Должна примкнуть к одной из двух сторон; А мы, коль скоро тевкрам[21] враг она, Союзницу обязаны в ней видеть.Антилох
Клянусь я Стиксом[22], прав ты был!Одиссей
Итак, Отправились мы к скифской героине — Ахилл и я. Вздымая гриву шлема Пред толпами воительниц своих, Она задором боевым кипела, И рыл под нею землю иноходец, Колыша пурпур бахромы чепрачной. «Задумавшись, окинула она Меня со свитой взглядом безучастным, Как будто перед ней не люди — камни. Моя ладонь сейчас — и та, пожалуй, Красноречивей, чем ее лицо. Но тут она увидела Пелида[23] И сразу же румянцем залилась До самой шеи, словно мир вокруг Сиянием внезапно озарился. Стремительно на землю соскочив, Прислужнице поводья передав И мрачным взором оглядев Пелида, Она спросила нас, зачем мы к ней Пожаловали со столь пышной свитой. Ответил я, что рады видеть мы, Аргивяне[24], в ней недруга троянцев; Что злобою на Приамидов полны Давно сердца у греков; что на пользу И ей и нам пошел бы наш союз. Сказал я, словом, все, что мог придумать, И с удивленьем увидал, что мне Она не внемлет. От меня царица К подруге близстоящей отвернулась С лицом столь изумленным, что казалась Она девчонкой шестнадцатилетней, Идущей с олимпийских игр домой, И крикнула: «Отрера, мать моя, И та прекрасней мужа не встречала!» Подруга растерялась. Мы с Ахиллом Переглянулись, еле скрыв улыбку, А уж царица в светлый лик Эгинца[25] Опять вперила опьяненный взор. Тогда подруга, робко подойдя, Напомнила ей, что ответа жду я. Вновь — то ль от гнева, то ль от срама — вспыхнув Так, что румянец латы осветил, Дикарка мне бессвязно и надменно Сказала, что она — Пентесилея, Царица амазонок, и ответит Нам содержимым своего колчана.Антилох
Гонец твой рассказал дословно то же, Но в стане греческом его не понял Никто.Одиссей
Так вот, не зная, что и думать, Пылая гневом, красные от срама, Вернулись мы назад к своим и видим, Как тевкры вновь ряды смыкают к бою, Ликуя и осмеивая нас. Позор наш угадав, они решили, Что всё теперь за них, что лишь ошибкой, Которую нетрудно устранить, Гнев амазонки против них был вызван, И вестника немедля снарядили, Чтоб дружбу предложить царице вновь. Но прежде чем он пыль стряхнул с доспехов, Пентесилея, опустив поводья, Стремительная, как разлив потока, С неистовством кентавра устремилась[26] На них и нас, на тевкров и на греков, Тех и других безжалостно разя.