Однажды мать Красной Шапочки сказала своей дочурке:
— Милая Красная Шапочка, ты знаешь, что у бабушки была инфлюэнца и что она до сих пор еще не выходит. Поезжай к ней на виллу и отвези эту книжку (можно вставить название какой угодно модной книжки), но не заглядывай в нее, тебе еще неприлично ее читать. А главным образом, выйди из трамвая только перед домом бабушки и не ходи одна по главной улице, — будь послушна!
Красная Шапочка обещала, завернула книжку в шелковую бумагу и направилась к ближайшей остановке трамвая. Но солнце так чудно сияло в окна магазинов, заставляя переливаться драгоценные камни в ювелирных витринах, обращая цветы на дамских шляпах в живые грядки и — о восторг! — освещало так заманчиво блузки в магазинах Confections, что Красная Шапочка и думать забыла о данном обещании и в самозабвении шла по главной улице. Как очарованная, остановилась она перед окном магазина модных ювелирных изделий и жаждала… жаждала…
Вдруг из-за ближайшего угла вышел злой барон Вольф[1], высматривающий всегда молоденьких, глупых девушек. Он давно приметил Красную Шапочку; она же никогда не обращала на него внимания и не знала, что он дикий зверь, пожирающий молодых девушек.
Он подошел к ней сзади и, указав изящным жестом на драгоценные украшения, сказал:
— Пожалуйста, выберите себе что-нибудь, милая Красная Шапочка.
Красная Шапочка испугалась. Но барон Вольф мягко и дружески сказал:
— Не бойтесь меня, я очень люблю молодых девушек… Что у вас такое в свертке?
— Книжка для моей бабушки, которую мне нельзя читать, — ответила Красная Шапочка. — Бабушка больна и не может выходить.
— Это очень хорошо с вашей стороны, милое дитя, — похвалил барон Вольф. — Где же живет ваша бабушка?
— За городом, на вилле, — сказало доверчивое создание. — В прекрасном саду с фонарями у портала, там, где много орешника и где у пруда устроена новая площадка для лаун-тенниса.
— Ах, да, верно! — воскликнул барон Вольф, обрадованный, так как он тотчас припомнил этот дом.
— Как я счастлив познакомиться с вами, милое создание! — продолжал он. — Конечно, вы делаете некоторые покупки для вашей милой бабушки — а я должен торопиться. До свиданья!
Почтительно поклонившись, он удалился и поспешно вскочил на площадку проходившего трамвая, идущего за город к виллам.
Здесь он скоро нашел вышеупомянутый дом, позвонил у портала с фонарями и спросил у отворившей ему девушки:
— Милочка, как себя чувствует ваша госпожа?
Думая, что видит перед собой хорошего знакомого барыни, девушка ответила, что госпожа чувствует себя сегодня немного лучше, но еще не принимает.
Барон Вольф выразил сожаление.
— Мне поручено обождать здесь Красную Шапочку, чтобы проводить ее в сохранности домой, — сказал он. — Сейчас она будет здесь. Проводите сначала барышню ко мне, так как я должен сообщить ей кое-что.
Девушка провела барона в столовую, полутемную от спущенных штор. Барон Вольф уселся в темный угол на софу и накинул на себя покрывало[2].
Между тем Красная Шапочка купила в оранжерее чудный букет для бабушки, погуляла немного по городу и через полчаса после прихода барона достигла виллы бабушки.
Здесь ее тотчас провели в столовую. Ослепленная уличным солнечным светом, она удивленно остановилась у двери. Неясно различила она фигуру на софе.
— Бабушка, — сказала она робко, — какие у тебя блестящие глаза!
— Это для того, чтобы легче воспламенить тебя, — тихо ответил барон Вольф.
— Бабушка, какие у тебя длинные руки!
— Это для того, чтобы тебя лучше обнять.
— Ах, бабушка, за твою болезнь у тебя выросла отвратительная борода!
— Для того, чтобы лучше целовать тебя! — вскричал Вольф, спрыгнул с софы и привлек испуганную девушку в свои объятия.
В это время подъехал в своем экипаже домашний врач бабушки, доктор Егер. Доктор, человек чрезвычайно практический, известный в городе под кличкой «Охотник за приданым»[3], давно преследовал барона Вольфа, уже несколько раз встававшего ему на пути.
В этот день, конечно, он не подозревал его близости. Но он заметил спущенные шторы столовой и подумал: «Неужели старуха, несмотря на мое запрещение, встала с кровати?» и поспешно велел провести себя в столовую.
Как только Красная шапочка заметила открывшуюся дверь, она стала сильнее, чем прежде, отбиваться от нежностей Вольфа. Она даже закричала….
— Наконец-то ты в моих руках! — вскричал Егер в рыцарском негодовании и, за неимением оружия, вынул из кармана футляр с хирургическими инструментами, что произвело не меньшее впечатление. С большой царапиной на лбу, злой Вольф выбежал из дому и бросился в сад к пруду, чтобы смыть кровь с лица: в первый раз Красной Шапочке пригодились ее длинные, красивые от природы ногти. В своей поспешности, Вольф чересчур наклонился, упал в пруд и был вытащен прибежавшими на его крик слугами мокрым, как собачонка, вполне охлажденным от пыла и без своего чудесного парика.
2
Что волк съел также и бабушку — совершенно ничем не доказано. Волки, имеющие пристрастие к молодым девушкам, не кушают бабушек, и наоборот. Каждый волк имеет свою специальность. Очень молодые волки пробуют свои зубы охотнее всего на бабушках. Но, чем старше волк, тем моложе обыкновенно овца.