Адам срывал цветы и относил их целыми горстями Еве, сидевшей на корточках в траве и сплетавшей из них гирлянды.
Окончив плести, женщина, смеясь, обвивала себя и возлюбленного разноцветными гирляндами и концы их завязывала узлами. Крепко сплетенные, смеялись они, глядя друг другу в глаза, затем становились серьезными и их поцелуй говорил: «Навеки!»
Они входили вместе в серебристую воду. Их белые тела отражали блеск плывущих рыб. Они затевали сладкие, веселые игры. Золотистые волосы Евы рассыпались на зеркале вод, словно солнечное сияние. Затем, усталые, ложились они на мягкую траву, склонив голову на руки и обратив лицо к земле, чтобы солнце осушало их влажные тела.
В прохладные серебристые ночи, наступавшие вслед за жгучими, полными истомы днями, они прогуливались, и один прятался от другого в кусты. Ева умела дразнить, подражая птицам, и заманивала друга в глубь леса. Внезапно женщина выбегала, смеясь и целуя, бросалась в объятия ищущего…
Так продолжалось долго, долго…
И пришло время, когда Адам стал бродить один. Задумчиво глядел он на зверей, на растения сада и часто останавливался посредине перед большой яблоней. По широко раскинувшимся ветвям ее, дивно блестя, скользило в вечном бесшумном движении узорчатое тело мудрой змеи. Лукаво блестели ее глаза, и высовывался остроконечный язычок, как маленькое знамя, развевающееся из окна.
Из заманчивой листвы сверкали красные яблоки — плоды, которые были запрещены ему и Еве.
Взад и вперед ловко скользило среди них тело змеи, ни разу не обломав ни одного из плодов.
Часами мог смотреть Адам на это гибкое тело, как оно исчезало и вновь появлялось, как ежеминутно сверкало при каждом повороте. Затем, раздосадованный, возвращался к Еве, не отвечал на ее ласки или даже, ворча, отталкивал от себя. Иногда она обиженно удалялась, пока он сам, не наскучив молчанием, не вызывал ее. Но большей частью ее веселое настроение брало верх. Тогда она придумывала сладкие игры, очаровывала его тысячью милых причуд и снова вызывала его улыбку.
Однажды Адам, стоя перед деревом, решился заговорить с змеей.
— Почему я так люблю смотреть на тебя? — спросил он.
И змея ответила:
— Потому что я — движение и перемена.
Тогда Адам испугался и быстро отошел, так как в нем пробудился голос, жалобно говоривший всякий раз, когда он думал о Еве: «Все та же! Горе мне — всегда и вечно та же самая женщина!»
Но его опять неудержимо влекло к змее.
На следующий день он снова стоял перед древом познания и, с бьющимся сердцем, поверял змее свое недовольство.
Она соскользнула на нижние ветви, ближе к нему.
— Здесь, в саду, нет перемены, — шипела она. — Здесь царствует равномерность вечного блаженства. Но как только ты вкусишь от этого яблока, ты приобретешь мудрость и узнаешь, как изменить свою судьбу.
— Я томлюсь по огорчениям! — бессознательно промолвил Адам и вздохнул. — Я хотел бы уйти из сада равномерного блаженства к другим женщинам… Но я не должен делать первого шага — я дал честное слово мужчины.
— Я знаю один путь, — тихо сказала змея. — Приведи ко мне твою жену!
Оживившись, Адам стал искать свою подругу. Со сверкающей веселостью прежних дней дразнил он ее и, счастливая, она прижалась к его груди.
— Пойдем, побродим немного! — предложил он и руками обвил ее шею. — Уже близится вечерняя прохлада.
Солнце погружалось в золотистые острова облаков. Свежий ветерок забавлялся листами деревьев и выпрямлял сонные стебли цветов…
В блаженстве Ева не замечала, что обвивающая рука спутника влекла ее к определенной цели. Как некогда, она думала бродить с ним счастливо, без всякой цели…
И внезапно она очутилась перед древом познания. В вечернем сиянии яблоки его казались огненными шарами. Змее спустилась к ней близко до самого ствола. Ева испугалась, и ее глаза искали защитника — но Адам исчез.
Трепеща, как зачарованная коварным взглядом необыкновенного создания, стояла Ева под деревом…
— Возьми и ешь! — сказала змея. — Разве Господь не велел вам есть плодов сада? Посмотри, как мои яблоки полны сочности и сладости!
— Эти плоды нам запрещены, — сказала женщина, — а то мы умрем!
— Умереть! — подумав, сказала змея. — Что это такое?
Умереть — это бессмысленное слово. Нет, вам только потому запрещено отведать плода, чтобы вы не стали всезнающими, как Бог, и не познали бы добра и зла. Возьми и съешь!
Как они сверкали, роскошные плоды! И когда Ева, все еще колеблясь, протянула руку к яблоку, змея как бы нечаянно толкнула его, и оно упало в простертую руку женщины.