И я вновь пожимаю плечами.
Отчетливо помню, когда я впервые решил нажраться в жориковом плену. Не выпить и не напиться, а нажраться в хлам.
Во время одного сеанса мне стало хреново. Так хреново, что я даже не закончил.
Это была необычайно реальная картинка, если только так можно сказать — необычайно реальная. Темная и страшная, как японские мультфильмы о призраках и драконах. Каждый кадр, всплывающий в моем сознании, заставлял меня содрогаться от приступов тошноты.
Были каникулы; за грязными стеклами щебетали воробьи. Советский телевизор показывал «В мире животных». От соседей тянуло жареным луком. Порой за стенкой грохотал и выл лифт, и тогда девчонка морщилась от боли.
Жорик встретил ее вчера вечером. Пихнул в живот. Сказал, что убьет, если кто узнает.
Она сидела на полу, в полинявшем халатике на голое тело. Когда никого не было дома, она не стеснялась распустить поясок. Впрочем, все равно никто ничего не замечал. Никто на нее и не смотрел. Даже мать.
Иногда говорят: как это можно матери не замечать подобных вещей. Очень даже легко можно. Надо просто ненавидеть собственную дочку. Да и себя заодно.
Постанывая от боли, девчонка дотянулась до телефона. С третьей попытки набрала номер (для этого нужно было долго крутить пальцем пластмассовый диск с цифрами). Послушала гудки, бросила трубку.
Боль становилась невыносимой.
Она размазывала слезы по щекам. Корчилась на грязном полу (она не успела прибраться в квартире, как велела мать, — так вдруг схватило живот). Перекатилась набок. Стало чуть получше.
Новый приступ застал ее врасплох. Вот оно, началось. Будто кто-то раздирал ее тело пополам, а заодно еще и выворачивал наизнанку. Все это время она помнила — кричать нельзя. Соседи могут услышать. Расскажут матери. Тогда будет плохо. Она зажмурилась и впилась зубами в собственную руку, чтобы не вскрикнуть. Боль не чувствовалась, но по губам вдруг потекла кровь. Она лизнула руку и открыла глаза.
Картинка стала яснее.
Удивительно: ее движения отчего-то сделались медленными, расчетливыми, экономичными, как будто она уже много раз так делала или хотя бы видела, как поступают другие. Она снова улеглась набок. Обхватила бедра руками. Следующий приступ был самым долгим. Когда стало невозможно терпеть, она закричала — и в то же мгновение раздолбанный лифт проснулся где-то на верхнем этаже и с грохотом повлекся вниз, вниз, сквозь уродливое тело девятиэтажки. Двери с лязгом распахнулись, и то, что случилось вслед за этим, было нелепым, никогда не виданным и страшным.
А главное — я до сих пор не мог понять, откуда это взялось в моей голове.
«Ты чего, доктор?» — заволновался Жорик. Он по-прежнему сидел пристегнутым и шевелил в воздухе пальцами.
Меня мутило. Я захлопнул ноутбук и кинулся в уборную.
А вечером нажрался дармовым вискарем, взятым из бара в моей мансарде. Я пил прямо из горлышка и смотрел спутниковое телевидение. Кажется, Animal Planet. У зверюшек всё происходило проще — и уж точно без боли. И вообще, планета животных была устроена куда человечнее.
Я был один в огромном доме, только охранник скучал внизу, в холле, на леопардовом диване (я слышал, как он переключает каналы). Хватаясь за перила, я кое-как спустился по лестнице. Бутылку я прихватил с собой.
Охранник весело присвистнул.
— Устали, доктор? — поинтересовался он.
— Работа нервная.
— Мне бы твою работу.
Ничего не ответив, я приложился к горлышку. С каждым глотком становилось легче. Не то чтобы мне хотелось человеческого общества, скорее наоборот, но что поделать: я еще не привык нажираться в одиночку.
На экране мелькали люди в погонах и подержанные БМВ. Серега смотрел мусорный сериал.
— На Вовчика похож, глянь, — тыкал он пальцем.
Я не спорил. И правда, персонажи были узнаваемы. Они двигались и боролись, бычили и гнули пальцы. Когда они умирали, им даже не было больно. Они падали послушно, как кегли, и совершенно никого не было жалко.
— Слушай, Артем, — сказал вдруг Серега. — Вот ты всяких тараканов в мозгу умеешь лечить. А тебе не кажется, что их от этого еще больше становится?
Он помолчал, шевеля в воздухе пальцами.
— Вот, допустим, у меня в КВД хламидиоз нашли. А заодно и еще хрень какую-то, полный боекомплект, чтоб жизнь медом не казалась. Так ведь нашли просто потому, что искали. Не искали бы — так бы и прожил всю жизнь без проблемов. А? Как твое мнение?
— Мне уже говорили об этом, — пробормотал я. — Один священник. Если тебе интересно.
— Свяще-енник? — протянул Серега. — Ну, это серьезный специалист. Ему можно доверять. А сам-то как думаешь?