Скучно мне и сейчас. Оконное стекло запотело от моего дыхания. Отступив, я кидаюсь на постель.
Полшестого. Рассвет уже растекся на полнеба. Когда лежишь на кровати, в окно не виден горизонт, и перспективы кажутся бесконечными. Только спешить мне некуда.
До настоящего утра еще далеко, а мне никак не заснуть.
Я тянусь за пультом, и шторы сползаются, оставляя от мира узкую полоску.
Может, включить телевизор? Я не жду новостей, но беззвучное мелькание картинок всегда меня усыпляет.
У меня на ладони — горстка специальных таблеток. Они такие приятные на вид. Гладкие. Несколько минут я размышляю, сколько нужно съесть.
Откладываю две. Потом еще две.
Когда-то я мечтал понюхать кокса и посмотреть на город с высоты собственной крыши. Эта мечта сбылась, но я был разочарован. Девушка из ресторана, которую я пригласил к себе в пентхаус, была разочарована тоже.
Может быть, в этот раз все будет иначе?
Правда, это рискованный stuff, сказал мне мой дилер. Как с рыбой фугу: малейший передоз приводит не туда.
Зато пока ты не здесь и не там, — сказали мне, — все круто. Ты видишь картинки. Как будто смотришь телевизор. Только в телевизоре показывают всю твою жизнь. И даже то, что за пределами. Безумно интересно.
Так. Две. Еще две — и программа включится.
На экране — лазурный берег. В Испании сейчас жарко, и море теплое.
Мне хочется пить. Последнее колесо прокатилось с трудом по пищеводу и рухнуло в желудок. Я с трудом глотаю слюну. Это болезненно. Надо бы добраться до воды. Для этого нужно встать.
Я прохожу через темную гостиную: шторы здесь задвинуты с вечера. А еще здесь удивительная итальянская мебель, расставленная в удивительном порядке, сплошь черное дерево с инкрустацией перламутром, а может, чьими-нибудь повыдерганными зубами; тут же телевизионная панель разлилась на полстены, как черный квадрат Малевича, и белые кожаные кресла светятся в темноте. Должно быть, личный дизайнер Жорика был латентным мазохистом. Меня тошнит от его интерьеров.
Дверь ванной комнаты распахнута, там горит свет, и это кажется еще одним неприятным чудом. Светлый прямоугольник все ближе. Ванная выглядит инопланетной капсулой для перемещения во времени. Внутри капсулы — сияющие рычаги, зеркало и стеклянная полочка, а на полочке — высокий хрустальный стакан с белой орхидеей (откуда, зачем?).
Шипящая струя приводит меня в чувство. Я лакаю из-под крана, как кот. Вода чистая и вкусная.
Я нажимаю на рычаг, и наступает тишина. Вскидываю голову: силуэт в зеркале немедленно отступает и сливается с темным провалом двери. Я таращу глаза на зеркало. Оглядываюсь — немножко резче, чем хотелось бы.
Пустяки. Показалось.
Я присаживаюсь на бортик ванны. Абсолютно голый. Мелкая дрожь охватывает меня.
Нужно доползти до кухни, думаю я. Там нормальный холодильник в человеческий рост, электрическая плита и мойка. И зеленые циферки на микроволновке. Простые, дружелюбные вещи. От них не ждешь никаких неприятных отражений.
Нечто движется в темноте. Скользит между черных громадин в гостиной. Словно оторвавшаяся от меня тень бродит там. Потом опускается в кресло и ждет меня.
Поднявшись на ноги, я иду как лунатик прочь из светящейся капсулы в темноту. Есть шанс на автопилоте вернуться в спальню, лечь и накрыться с головой одеялом. И понять наконец, что все это сон.
Если только гости в сновидениях сопят и шмыгают носом.
— Эй, — окликаю я. — Кто здесь?
Вместо ответа там, в кресле, кто-то чиркает спичкой. Пляшущий огонек освещает лицо.
— Здравствуй, Артем, — говорит майор Алексей Петрович. — Значит, на новоселье не пригласил? А мы сами пришли.
Он преспокойно курит сигаретку. Привыкнув к темноте, я вижу, что он улыбается.
Я протягиваю руку к выключателю. Гость мотает головой отрицательно.
— Вы же умерли, — напоминаю я.
— А ты труп видел? — возражает он. — Вот не занимался ты оперативной работой. А то бы знал: нет трупа, нет и состава преступления… ха-ха.
— Не смешно.
— Да уж, — соглашается майор, помолчав. — Смешно не было.
Он опять чиркает спичкой. Кидает ее в камин, и угли волшебным образом разгораются. Веселые огоньки притягивают взгляд. «Рекламный сэмпл адского пламени», — прочитал я в одной книжке.
— Ладно, проехали, — говорит Алексей Петрович.
Становится светлее, и я вижу в его руках флакончик с жидкостью для розжига. Нет, все это мне не снится, а если и снится, то с пробуждением явно возникнут проблемы. Ума не приложу, за какое место надо себя ущипнуть, чтобы проснуться.