Джордж, намеренно не удостаивая взгляда, по-хозяйски похлопал химеру по коленке, чтобы тот положил на него вторую затянутую в латекс, блестящую, словно смола, ногу. Йорн подчинился, сделал затяжку и выпустил дым в потолок. Опять это было какое-то безумное и безумно возбуждающее сочетание невозможного: мальчик из уважаемой семьи и приятными манерами и прекрасным образованием, в то же время до двадцати семи лет скрывавший при содействии приемных родителей, что он нелегально созданный гибрид человека и хомо рапакс; профессиональный музыкант с изысканными вкусами, убивший с полдюжины человек, потому что они угрожали ему какими-то неприятностями (Джорджу, также как и судье, не были особо интересны детали). Да еще и шикарный искусственный эпидермис тускло светился люминофорами и поблескивал поверхностью чуть похожей на иридирующий хитин, который хозяин немного подретушировал по своему вкусу, чтобы раб больше напоминал любимых Джорджем биомеханических существ. Если бы он столкнулся с Йорном в иных обстоятельствах, он бы ни за что в жизни не смог заполучить для своих удовольствий этого спортивного, воспитанного и сугубо гетеросексуального парня с хорошо поставленной речью и проницательным умом. Если бы не система сексуального рабства, мальчик был бы уже давно казнен. Но вот, этот самый холодный аспид полулежал, закинув на Джорджа Бейли ноги, читал в очках и курил. На него Джордж мог с сознанием своего полного права надеть ошейник и приковать цепью к кольцу в полу. Джордж с легкой снисходительностью поглядвал на красивого мальчика, который думал, что у него впереди карьера в академии, но оказался в одночасье осужден на пожизненный срок, лишен всех прав и выкуплен Джорджем в качестве сексуального раба. Наверняка эта рана у него постоянно болела. Джорджу это тоже безумно нравилось.
- Спина? – неожиданно послышался приятный чуть хрипловатый голос химеры.
- А? – Джордж не сразу понял.
- Вам, наверное, неудобно так сидеть? Если хотите, я могу передислоцироваться.
Джордж из-за всех этих мыслей не заметил, что морщится и водит лопатками по спинке дивана. Спина действительно сегодня его беспокоила.
- Все нормально, Йорн. Завтра пойду к Патрику, – ответил Джордж, и пояснил, подумав: – Это мой кинезист.
- Хотите, я помассирую.
Джордж очень удивился.
- А ты знаешь, как?
- Найти узел и его размять я могу, – сухо и холодно ответил Йорн.
- Хм…Ты ведь в курсе, что по протоколу раб не имеет права прикасаться к хозяину руками?
- Сэр, я предложил вежливости ради, видя, как вы ерзаете, простите за не самое элегантное слово. Я не настаиваю.
- Может, ты какие-то точки на теле мне проткнешь незаметно, и я двину кони через три дня? – со смехом предположил Джордж, всерьез, тем не менее, рассматривая щедрое предложение.
- Поправьте, если ошибаюсь, но программирование путем прокалывания точек происходило с помощью перфокарт в шестидесятые годы прошлого столетия. Я этим языком кодирования точно не владею.
Джордж хохотнул, прихватывая изрезанную кожу под тугим латексом.
- Ну, давай. Что от меня требуется? Лечь, сесть, встать? Провалиться к чертям?
- Заметьте, вы сами это предложили, – иногда у Йорна в недоброй улыбке скалилась одна лишь интонация. – Сядьте, прямо будьте любезны, – сам он при этом убрал ноги с Джорджа.
Бейли сделал, как попросили. Чудовище устроилось у него за спиной, и Бейли старший почувствовал сначала прикосновение цепи наручников через рубашку, а затем твердые, но аккуратные руки Йорна. Это был первый раз за все прошедшее время, когда химера прикоснулась к своему тюремщику. В прикосновении его не было ни ласковости, ни эротичности, которую Джордж опасался почувствовать, учитывая неожиданность Йорнова поведения. Во-первых, Йорн бы его безмерно разочаровал, если бы попытался разыграть некую дешевую комедию ради лишней поблажки. Но ничуть не меньше Джорджа раздражала и пугала такая исключительно маловероятная возможность, как развитие у химеры неподдельных чувств к нему. Это обрушило бы все здание построенной Джорджем игры. Его более чем устраивало подчинение Йорна через ненависть и его сексуальное возбуждение на фоне бесплодных попыток контролировать свое тело. Йорн закованный, взбешенный и оргазмирующий был его идеалом.
- Сегодня какой-то особый день? – не сдержав иронии, спросил Джордж, морщась оттого, как эффективно и быстро химера находила болезненные места и жестоко вкручивала в них костяшки стальных пальцев. Джорджу подумалось: вот навалится такая зверюга всем весом, прихватит, как ему вздумается, и будет делать все, что хочет, и воспротивиться никак не получится.
- Вы хотели бы услышать правду или что-то приличествующее нашим формальным отношениям? – послышалось из-за спины.
- Нет, уж, если стокгольмский синдром, то признавайся.
- Упаси боже, Джордж. Просто я иногда устаю быть биороботом, мне тоже необходимо как-то канализировать свою эмпатическую и аффективную способность. Была бы собака, я бы, безусловно, предпочел собаку.
- Все-таки ты змей натуральный. Собак любишь?
- Любить собак не сложно.
- Нет уж, увольте. Не вижу в них ничего интересного, – возразил Бейли. – А напомни-ка мне, голубчик, на каком ты там инструменте игра-а-ал…! Ты специально это делаешь? – Джордж резко обернулся. – Патрик меня так вопить не заставляет.
- Сэр, это один из самых наглядных случаев, когда работает ваша же собственная максима.
- Это ж какая?
- Надо перетерпеть, потом станет легче, – губы Йорна не скалились в ледяной мрачной насмешке – скалились его глаза.
- Аспид. Все, не трогай больше. Так, что там насчет инструмента?
- У меня был «Фендер Стратокастер»…когда-то, – ответил Йорн, откидываясь на спинку дивана.
- Нет, старинный какой-то.
- А, теорбу вы имеете ввиду?
- Хочешь?
- Нет, благодарствуйте – отрезал Йорн, смотря мимо Джорджа.
- Что это вдруг?
- Не хочу в очередной дцатый раз серпом по яйцам получить, – рявкнул Йорн неожиданно.
- Во-первых выражения выбирай. Во-вторых, будь любезен пояснить свою метафору.
- Джордж, мало того, что я уже больше года без практики. Теперь вы со мной поразвлеклись, и я боюсь, что возьму инструмент и обнаружу, что у меня руки не двигаются так, как положено, – он выразительно продемонстрировал шрамовые узоры на своих кистях, которые доползали до пальцев. Руки его несильно, но заметно дрожали.
- Йорн, это всего лишь верхний слой кожи, – ответил Джордж. – Качественное шрамирование делается лазером, совсем не так, как клеймо.
- Я не знаю, как это делалось, я был каждый раз в отключке. Я вижу только то, что у меня все кисти в рубцах, а рубцовая ткань значительно менее гибкая и подвижная. Когда речь идет о подобном инструменте, а также о Бахе и Ганделе, то требуется стопроцентный контроль над моторикой. Гос-споди, за что мне это все? – химера, явно переставая справляться с эмоциями, вцепилась в смоляные, немного растрепавшиеся к вечеру волосы.
- Эм…на последний вопрос я нахожу излишним отвечать. А относительно первого – сначала попробуй! Чего ты истеришь-то, Йорн? Ты прямо как Джон мой: ничего не получится, даже пытаться не буду, и вообще Джордж Бейли всю жизнь разрушил! – Бейли неприязненно сымитировал плаксивую интонацию.
Йорн поднял на Джорджа глаза, пытаясь понять, измывается он сейчас или высказывает то, что в действительности думает? Если закон предусматривает рабство в качестве наказания за убийство при особо тяжких обстоятельствах, и экзотические сексуальные пытки являются неотъемлемой частью наказания, обвинять ли Джорджа Бейли в том, что он мог воздержаться от скарификации, но воспользовался своим правом модифицировать раба по своему вкусу? Бейли хотел, чтобы Йорн попал в мысленную ловушку подобной казуистики. Все прекрасно понимали, что такие, как Бейли лоббировали закон в свое время, чтобы построить новую, параллельную и скрытую от массового населения систему, а также побороть вселенскую неудовлетворенность, преследующую того, у кого есть все.