- Хоулетт, - распорядился я. - Возьми патроны и наше оружие - и отнеси в оружейную. И ради всего святого, не урони ничего. Ты ведь не специально выпустил Волли, чтобы насолить нам?
- Нет, что вы. Мистер Карден, сэр... - начал бормотать Хоулетт.
- Тогда будь так любезен - сделай всё, как я сказал, - бросил я и ушел, оставив его в недоумении, поскольку от него никогда не было проблем. Бедный Хоулетт!
Часть третья
Примерно около четырёх часов вечера я встретил Девида в сопровождении своры его собак в зарослях леса. Три сеттера - Волли, Гамин и Миоче от лап до макушки были в перьях. Утром Девид подстрелил пару сонных птичек и одного лесного кулика. Собаки охотились в небольшой рощице и не отходили далеко от Девида, и когда я подошел к ним, Девид как раз пытался зажечь свою трубку, стараясь не выпускать из рук ружьё.
- Девид, как охота? - спросил я, пытаясь удержать равновесие - собаки вились у меня в ногах и скулили, пытаясь выпросить что-нибудь вкусное. – Привет, Миоче. - Я почесал собаку за ухом. - Что с тобой?
- У него в ноге заноза. Я перевязал рану и остановил кровь, но, я думаю, рана всё равно воспалилась. Если ты, конечно же, не будешь против, я бы предпочёл чтобы ты забрал его с собой.
- Я не против, - ответил я. - Возьми Гамина тоже - мне хватит одной собаки, чтобы закончить охоту. Что-то не так, это доставит излишние хлопоты?
- Отчасти.
Птицы гнездились в пределах четверти мили от невысоких зарослей молодых дубов. Тетерева в частности, в основном живут в ольховой роще. Кулики же беспрепятственно бродили по зелёным лугам. А в озере... в озере было ещё что то. Я не могу сказать с уверенностью, что это было, но когда я гулял по чаще, стайка каролинок резко встрепенулись, и тут же ринулась в лес, как будто за ними гналась стайка лисиц, что так и норовили бы ухватить птиц за пёстрые перья.
- Лисы, точно лисы, - подумал я. - Я возьму Волли, остальными собаками занимайтесь сами – у них плохо с дисциплиной и они должны научиться выполнять команды. Я вернусь к обеду.
- И ещё один момент, сэр, - сказал Девид, зажав ружьё подмышкой.
- Да?
- Я видел человека в лесу. Он был там - в дубовой роще - по крайней мере, я думаю, что видел кого-то там.
- Лесничий? Или дровосек?
- Я сомневаюсь, сэр. Во всяком случае - много ли видели узкоглазых дровосеков в наших-то краях?
- Человек восточной внешности? Нет. А ты видел кого-то?
- Я... я не могу быть уверен, что я видел. Не могу сказать точно. Его уже не было, когда я подошел к нему поближе.
- Его собаки учуяли?
- Этого я тоже не могу сказать точно. Собаки... вели себя странно. Гамин лежал на земле и рыл носом листву – думал, почуял живность какую, али ещё чего, а Миоче как раз начал скулить, и думаю, именно в этот момент Волли подцепил занозу.
- А Волли, он тоже скулил?
- Он вёл себя вообще очень странно. У него шерсть встала дыбом от страха, и он даже не погнался за сурком, что быстро юркнул на ближайшее дерево.
- Я думаю тогда понятно - он испугался силуэта в зарослях. Девид, я не хочу вас оскорбить, но ваш азиат – какой-нибудь трухлявый, старый пень или кочка, или куст... Давайте сюда поводок.
- Наверное, вы правы, сэр. Доброго вам дня, - сказал Девид и ушел вместе с остальными собаками Гордона, оставив меня и Волли наедине.
Я смотрел на собаку, собака не отводила своих глаз от меня.
- Волли!
Пёс сел, после чего юлой закрутился на месте, быстро переставляя лапы. Его яркие, карие глаза блестели.
- Ах ты, мохнатый обманщик! - сказал я. - Ну, друг, расскажи, что это было? Дерево? Холм? Холм! Хороший мальчик! А теперь давайте поймаем что-нибудь, и чтобы сделать это - ты должен вести себя максимально тихо.
Волли развернулся на месте и направился в сторону леса. Я последовал за ним. Пёс прислушался ко мне и благородно игнорировал наглых барсуков и ещё тысячу и один запах животных, которыми были исполнен лес. Обычная собака не успокоилась бы, пока не выяснила источник каждого их них. Пожухлые, похоже, не истлевшие до конца ещё с прошлой осени листья шуршали под ногами, путаясь в мелкой листве и сухих ветках, которые с треском ломались под ногами, когда мы шли по роще. Каждый маленький ручеек стремился слиться в один поток, стремясь к озеру, весело подхватив падающие листья, разноцветными корабликами унося алые листья клёна и желтые листья дуба своим юрким потоком вперёд. Прямые лучи солнечного света отражались от глянцевой поверхности озера, пытаясь пробить призрачный барьер, и озарить своим цветом тёмную глубину, где на самом дне, среди мелких, шлифованных водой камешков, сновали туда-сюда занятые своими делами пескари. Сверчки пели в густой, терпкой, зелёной траве. Здесь не было той тишины, которая была в роще.