- Я слышала, как она сказала свой «Па», когда разбилась, - заметила одна из служанок, которая была свидетелем всего происходящего. - Но она должна была сказать «Па-па».
- Потому что её рука не до конца поднялась вверх во время падения, - сказала старшая горничная. Она скажет другое «Па» когда я подниму её руку до конца.
- Па, - сказала Нина, когда её рука была приведена в нужное положение. Звук её голоса исходил из её губ. Лицо было надтреснуто, и неказистый скол шел по лбу, через носик вниз до самого бледно-зелёного воротничка её шелкового, старомодного платья, а у самых её ног лежало несколько раскрошившихся осколков разбитого фарфора.
- Я думаю, это вообще чудо, что она всё ещё может говорить, будучи в таком состоянии, - сказала служанка.
- Тебе придётся отнести её мистеру Паклеру, - сказала старшая горничная. - Его дом неподалёку, но будет лучше, если ты поторопишься.
Леди Гвендолин в этот момент была занята флегматичным рытьём земли небольшой лопаткой, и, казалось, не обращала внимания на своих служанок.
- Госпожа, что вы делаете? - спросила служанка, глядя на неё в упор.
- Нина умерла, и теперь ей нужна будет могилка, - ответила её милость с многозначительным выражением лица.
- О, ну что вы такое говорите! Она снова оживёт, - уверила её служанка.
Она снова завернула Нину в шаль и поспешила удалиться. Очень к месту там оказался любезный служивый, который предложил проводить её к мистеру Паклеру и сопроводить обратно в поместье.
Мистер Бернард Паклер и его маленькая дочь жили в небольшом домике на уединённой аллее, которая выходила на спокойную, узкую улочку неподалёку от площади Балгрейв. Мистер Паклер был известным на всю округу кукольным мастером, и особенной популярностью пользовался его талант среди знати. Он чинил куклы всех размеров и возрастов, кукол мальчиков и кукол девочек, детские куклы в длинных одеждах и взрослые куклы в благородных одеяниях. Говорящие и обычные, немые куклы, и куклы, которые сами открывали и закрывали глаза, стоило только их положить на стол, и те, чьи глаза всегда должны были быть открыты с помощью удерживающего их в таком положении хитроумного проволочного механизма.
Его дочери, Эльзе, было всего двенадцать лет, но она уже была опытной и способной мастерицей по части кукольного ремесла и уже умела делать им причёски, что было гораздо сложнее, чем казалось обывателю на первый взгляд, хоть куклы и не двигались, когда она укладывала их искусственные волосы.
По происхождению мистер Паклер был немцем, но как и многие иностранцы, все его национальные черты канули в омутах Лондона, не оставив и следа. Но это никак не помешало ему завести пару приятелей-немцев. Они часто приходили к нему субботними вечерами: они курили, играли в «пикет» или «скат», пока кто-нибудь не набирал положенное ему количество очков. Они звали его просто - «герр Доктор» и это, похоже, очень ему льстило.
Он выглядел старше своего возраста. У него была очень длинная и косматая брода и редкие волосы, в которые уже влилась седина. А ещё он носил очки в роговой оправе.
Что же касается его дочери, она была очень худенькой, кожа её имела неестественно бледный цвет, но, тем не менее, она была прекрасна - у неё были тёмные глаза и длинные, каштановые волосы, заплетённые в хвост за её спиной, и перевязанные чёрной ленточкой. Она чинила одежду кукол и относила их заказчикам, когда они были уже готовы.
Их дом был хоть и не большой, но и не настолько маленький, чтобы жить в нём только вдвоём. В доме находилась уютная гостиная, окна которой выходили во двор, три комнаты на этаже и мастерская в задней части дома. Мастер и его дочь почти всё своё время проводили в ней, поскольку много времени посвящали работе, с раннего утра до самого вечера.
Мистер Паклер положил Нину на стол и долго разглядывал её. Он смотрел на неё до тех пор, пока горькие слёзы не начали наполнять его глаза за роговой оправой очков. Он был очень эмоциональным человеком, и часто влюблялся в своих же «клиенток», которые ему приходилось чинить. Ему обычно очень трудно было вновь расставаться с ними, когда они вот так, молчаливо улыбались ему в течение нескольких дней. В его глазах, это были настоящие маленькие леди, с собственным характером, мыслями и чувствами. Он трепетно, нежно и с любовью относился к каждой их них. Но некоторые западали ему в душу с первого раза, когда к нему приносили изувеченных и сильно поломанных кукол. Тогда, их состояние казалось ему настолько беспомощным, что слёзы наворачивались на его глаза сами собой. Вы должны понимать, что он жил среди кукол большую часть своей жизни, и потому отлично понимал их.