Пензансские пираты. Микадо. Гондольеры

Когда я ходил пешком под стол,
Я прислуживать в конторе работать пошел:
Я следил, чтобы клеркам хватало чернил,
Мел полы в кабинетах и окна мыл.
Так я мел и мыл день и ночь напролет,
А теперь я возглавляю королевский флот.

Я в конторских делах был такой удалец,
Что младшим клерком я стал наконец.
А от младшего клерка — какой разговор! —
Был не так уж далек и старший партнер.
Быть старшим партнером привык я — и вот
Я теперь возглавляю королевский флот.

Я так бойко партнерствовал день ото дня,
Что в Палату общин послали меня.
Я по зову партии голосовал,
Своему уму воли я не давал.
Я так мало думал, что воздали мне почет
И послали возглавлять королевский флот.

Так что всем, кто на суше, совет мой таков:
Если вы захотите чинов-орденов,
То надежно усвойте мудрейший наказ:
От конторских столов не подымайте глаз
И держитесь подальше от океанских вод —
И возглавите все вы королевский флот.

Наибольшего сарказма Гилберт и Салливен достигают, пожалуй, в оперетте «Иоланта» (1882) (она, кстати сказать, не имеет ничего общего с оперой Чайковского) — сатире на британский парламент и политическую жизнь, — а также, конечно, в своей, возможно, самой знаменитой оперетте «Микадо» (1885), где высмеиваются не только политические интриги, но и королевский двор. Нам сейчас многие намеки этой оперетты неясны, но современники хорошо узнавали, кого и что авторы имеют в виду. Английский сатирик Гилберт Кит Честертон был от этой оперетты в таком восторге, что сравнил «Микадо» ни мало, ни много, как с «Путешествиями Гулливера»:

«В этой оперетте Гилберт обнажил язвы современной Англии так, что они буквально кровоточат, как сделал Свифт в „Путешествиях Гулливера". Едва ли в „Микадо" есть хоть одна шутка, которая относится к Японии, но все шутки не в бровь; а в глаз бьют по Англии... Самое замечательное — это образ Пу-Ба, совмещающего множество разных и совсем не сочетающихся друг с другом должностей. Это — вовсе не особенность Востока, где, наоборот, люди четко разграничены по профессиям и кастам. Но в отношении Англии образ Пу-Ба — это нечто большее, чем сатира; это — правда. Именно в Англии, а не в Японии чиновник может занимать двадцать разных постов, находящихся в полном противоречии друг с другом».

Цит. по: Ian Bradley (ed.). The Annotated Gilbert and Sullivan. L.,1988, pp.258, 268.

Содружество Гилберта и Салливена производило странное впечатление: очень уж разные они были люди. Гилберт был огромного роста человек с бешеным темпераментом: он всем резал в глаза правду-матку, ссорился со всеми, начиная от своих родителей и до своего почтальона, и не вылезал из судебных тяжб со своими издателями, литературными агентами и т. д. А, напротив, Салливен — невысокий, хрупкий, всегда изящно одетый и изысканно вежливый — был душой любого общества, кумиром женщин и всеобщим любимцем. Все годы, что продолжалось их сотрудничество, Гилберт и Салливен постоянно ссорились друг с другом (обычно по вине Гилберта). Самая крупная ссора — из-за постановочных расходов на оперетту «Гондольеры» (1889) — продолжалась почти три года, но Д’Ойли-Карт сумел их снова свести и помирить, и после этого Гилберт и Салливен сочинили вместе еще две свои последние оперетты: «Утопия — с ограниченной ответственностью» (1893) и «Великий герцог» (1896).