Пензансские пираты. Микадо. Гондольеры

ГЕРЦОГ:

Это мне — не обуза,
Хоть и Робинзон Крузо
Не надел бы одежду такую.

ГЕРЦОГИНЯ:

Одежду такую.

ГЕРЦОГ:

Без всякого рвенья
Сижу я в правленье
Пяти капитальных компаний.

ГЕРЦОГИНЯ:

Солидных компаний.

ГЕРЦОГ:

А их счетоводы
Все шлют мне доходы,
Как сказано в их агремане.

ГЕРЦОГИНЯ:

Да, в их агремане.
В гостях иногда я
И в карты играю;
Но очень искусна в игре я.

ГЕРЦОГ:

Искусна в игре она.

ГЕРЦОГИНЯ:

И, значит, я всюду
В накладе не буду:
За вечер — четыре гинеи.

ГЕРЦОГ:

Четыре гинеи.

ГЕРЦОГИНЯ:

Кропаю я планы
Проектов рекламы
И лгу простодушно и мило,

ГЕРЦОГ:

Простодушно и мило,

ГЕРЦОГИНЯ:

Что, мол, моя кожа
На бархат похожа
Лишь из-за такого-то мыла.

ГЕРЦОГ:

Такого-то мыла.
Всегда я без риска
Готов поручиться
За каждого и за любого,

ГЕРЦОГИНЯ:

О да, за любого,
Он, дескать, годится
Для иска, для сыска
И для всякого дела другого.

ГЕРЦОГ:

Для дела другого.

ОБА:

Даем мы вам слово:
Всегда мы готовы
Простаков провести на мякине,
Провести на мякине.
Итак, одним словом,
Не найти никого вам,
Лучше герцога и герцогини.

(Входят Марко и Джузеппе.)

ГЕРЦОГ: А, вот и их величества. Ваше величество! (Церемонно кланяется.)

МАРКО: Герцог Плаза-Торо, граф Коридоро, барон Помидоро, я полагаю?

ГЕРЦОГ: Именно так.

(Марко и Джузеппе хотят пожать ему руку. Герцог снова церемонно кланяется. Марко и Джузеппе подражают ему.)

ДЖУЗЕППЕ: Стало быть, один из нас обручен с вашей дочерью?

(Входит Касильда. Марко и Джузеппе хотят пожать ей руку. Она делает книксен. Марко и Джузеппе пытаются ей подражать.)

КАСИЛЬДА: Сеньоры, я — покорная служанка одного из вас. (В сторону.) О, Луис!

ГЕРЦОГ: Я сейчас обращаюсь к тому сеньору, с которым обручилась моя дочь; другой сеньор может блуждать мыслями, думая о чем-нибудь другом. Сеньор, в этой молодой сеньорите вы найдете достоинства, которые вы будете тщетно искать в любой другой даме, не имеющей счастья быть моей дочерью. Пока еще есть сомнение, к кому из вас я сейчас обращаюсь, а кто может блуждать мыслями, думая о чем-то другом. Но когда это сомнение рассеется, я скажу (все еще обращаясь к тому, с кем обручена моя дочь): берите ее, и пусть она сделает вас счастливее, чем ее мать сделала меня...

ГЕРЦОГИНЯ: Сеньор!

ГЕРЦОГ: Если это возможно. А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на одно дело, которое меня тревожит. Я вхожу сюда официально вместе с герцогиней и ее величеством — и что я нахожу? Стоит ли здесь почетный караул? Нет!

МАРКО и ДЖУЗЕППЕ: Нет!

ГЕРЦОГ: Воздвигнута ли триумфальная арка? Нет!

МАРКО и ДЖУЗЕППЕ: Нет!

ГЕРЦОГ: Отдает ли стража королевский салют в честь моей дочери? Нет!

МАРКО и ДЖУЗЕППЕ: Нет!

ГЕРЦОГ: Звонят ли колокола?

МАРКО и ДЖУЗЕППЕ: Нет!

ГЕРЦОГ: Точнее, прозвенел один колокольчик — колокольчик для вызова слуг, и я сам в него позвонил. Этого недостаточно.

ДЖУЗЕППЕ: Честное слово, мы очень извиняемся. Но, видите ли, мы воспитаны гондольерами, и наше представление о вежливости заключается в том, чтобы снять шляпу перед пассажирами, которые дают нам чаевые.

ГЕРЦОГИНЯ: Некоторым образом это очень хорошо, но этого недостаточно.

ДЖУЗЕППЕ: Я готов снять что угодно — в разумных пределах.

ГЕРЦОГ: Но королевский салют в честь моей дочери — это так недорого стоит.

КАСИЛЬДА: Папа, мне не нужно королевского салюта.

ДЖУЗЕППЕ: Уважаемый сеньор, как только мы узнаем, кому из нас предстоит быть королем, она получит столько королевских салютов, сколько пожелает.

МАРКО: Что же до почетного караула и триумфальной арки, вы не знаете нашего народа: он этого не потерпит.

ДЖУЗЕППЕ: Он ведет себя с нами очень бесцеремонно.

ГЕРЦОГ: О, вы должны внушать ему должные понятия о дисциплине, вы должны дать понять, что королевский двор имеет большое значение. Важна осанка, кареты, манеры, достоинство, умение танцевать придворные танцы. Кстати сказать, я, пожалуй, сейчас вас обоих заранее научу танцевать традиционный придворный танец — гавот.

ГАВОТ

ГЕРЦОГ:

Мы выступаем сомкнутым строем;
(Герцогине.) Вот вам, сеньора, рука моя.
Это — как будто разведка боем:
Ша-агом марш! Делай, как я!