ХХХХХ
Вторую неделю баталийский легрион под командованием легона Тория Самийского бездействовал под отвесными стенами горной крепости. Недосягаемость ее стен без специальных приспособлений, постоянный дождь, отсутствие провианта и абсолютная невозможность разжечь костры и хоть как-то согреть недовольных солдат, вынуждали легона Тория по-новому взглянуть на маленькую войну.
Каждое утро этот смелый и, в общем-то, талантливый военачальник, обходил лагерь, утопающий в грязи. И с каждым днем настроение его неимоверно портилось.
Разведчики, посланные навстречу к обозу с требованием ускорить его продвижение, вернулись с дурными новостями. Обоза нет и не будут. Слухи по лагерю разносятся скоро. И уже через час после прибытия изможденных гонцов каждый легронер знал, что не стоит ждать ни палаток, ни еды, ни даже осадных орудий, без которых их пребывание в дождливой долине превращается в пустую трату времени.
Торий видел, как с каждым часом ухудшается настроение его людей. Если в первые дни большинство из них были полны решимости, то сейчас, по прошествии двух недель вынужденного голода и бездействия, среди солдат явственно чувствовалось недовольство. Никто еще не роптал в открытую, но Торий каждую минуту ожидал, как забурлит неуправляемая, и что самое тревожное, вооруженная толпа голодных людей. И тогда не поможет ни его легонский жезл, ни верные телохранители. Сомнут, разорвут на части. И тогда уже не видать милости Императора.
Этот военный поход был самым ужасным из всех, в которых доводилось принимать участие легону. За две недели никто из его людей не видел ни одного горняка. Ни одна стрела и ни одно копье не грозило легронерам империи. Первая радость от обнаружения горной крепости сменилась тревогой. Горная крепость была настолько неприступна, что Торий, взявший осадой немало хорошо укрепленных городов, даже не решился что-либо предпринять. Отвесные стены, столь гладкие, что по ним невозможно вскарабкаться, ни одной тропинки, по которым можно послать в горы отряды. И даже ни одного входа в подземные катакомбы горняков. Все засыпано, завалено, спрятано.
Как только стало известно, что обоз, пойманный в ловушку, разбит, легронеры стали копать в земле норы, пытаясь таким образом укрыться от не перестающего дождя. Но большинство из этих человеческих нор или обваливались, или затоплялись грунтовыми водами. Только те счастливчики, кто сумел отыскать среди разрушенных деревенских домов укромные уголки, хоть как-то спасались от воды.
Продовольствия катастрофически не хватало. Жалкие запасы, которые были при каждом солдате, закончились через шесть дней. Отыскать что-либо в оставленных деревнях долины не представлялось возможным. Посланные фуражиры вернулись ни с чем. Голодные легронеры бродили по сырой долине, стараясь подстрелить птицу или поймать хоть какого-то зверька.
Окончательно настроение Тория испортилось, когда ему доложили, что солдаты, не найдя пригодных к использованию колодцев, стали брать питьевую воду из озера, что расположилось в самом центре дождливой долины. Все они, выпив озерной воды, заболели странной веселой болезнью. То тут, то там было видно, как по лагерю бегают совершенно счастливые голые люди. Торий поспешил выставить вокруг озера охрану, но даже это не спасало от эпидемии. С каждым днем веселящихся солдат становилось все больше и больше. По слухам, озерная вода полностью избавляла людей от голода и жажды, но разжижала их мозги, делая солдат неспособными держать оружие.
— Господин, — перед Торием замер солдат. — Советники просят вас незамедлительно явится в штаб.
— Что еще? — Легон, наблюдающий, как два солдата дерутся из-за найденной крысы, недовольно повернулся к посыльному.
— Я не знаю причины, господин, но очевидно что-то случилось. Когда я получал приказ разыскать вас, советники показались мне обеспокоенными.
Торий отпустил легронера и, с трудом вытаскивая ноги из размешанной в жижу сотнями сапог земли, поспешил в палатку, где находились советники.
Еще не доходя до нее, услышал он, как изнутри доносится шум спора. Не стараясь понять его суть, Торий откинул полог и зашел внутрь. Скинул тяжелый от воды плащ, передал слуге шлем, и покосился на сложенный из камней круг для костра, в котором чуть заметно тлели несколько с трудом добытых на равнине щепок.
— Вы звали меня?
Советники, среди которых были весьма уважаемые в военном деле люди, замолчали, дожидаясь, пока легон усядется на невысокий стул.
— У нас плохие новости, господин легон.