Брэйв исподлобья взглянул на него, но промолчал. Смайерс обиженно поджал губы:
— Я, разумеется, не ученый. Я только строитель. Но… полагаю, как участник операции, я мог бы рассчитывать на… на более вразумительное объяснение. Ронгелап… туземцы, метеостанция — и наша бомба! И при чем здесь ветер, скажите на милость?
Коркран снял очки, достал из нагрудного кармана кусочек замши и принялся протирать стекла. Без очков и тропического шлема, за который Смайерс втихомолку называл его «английским резидентом», лицо генерала-ученого стало каким-то детским и растерянным.
— Хорошо, Смайерс, попробую объяснить вам популярно. Полмесяца назад мы произвели взрыв нашего устройства — так? Я не буду вдаваться в подробности термоядерного процесса, это долго и скучно. Главное то, что над местом взрыва возникло, по-видимому, плотное облако радиоактивных продуктов взрыва. И ветер понес это облако на северо-восток. К счастью, — на северо-восток, а не на юг, не сюда, на Кваджелейн. Но и на северо-восток было достаточно плохо. На пути облака оказался атолл Ронгелап с населением в две сотни канаков и с нашей метеостанцией…
— Понятно, понятно, — проворчал Смайерс. — Они все заболели атомной горячкой… Искренне благодарен вам, мистер Коркран. — Он подумал и добавил с глубокомысленным видом: — За границей, должно быть, теперь поднимется бешеный шум. Но ведь никто не мог предположить таких последствий, как вы думаете?
Коркран водрузил очки на нос и надменно взглянул на него:
— Считается, что мы должны были учесть все, — даже невозможное.
Брэйв отсутствующим взглядом смотрел куда-то поверх головы генерала, неслышно барабаня пальцами по столу. Он никогда не любил дельцов, перед которыми ему приходилось пресмыкаться, и ученых, от которых в той или иной степени зависела мощь армии и флота. Вдвойне несимпатичны были ему дельцы и ученые в мундирах, как этот Смайерс и Коркран. Но сейчас они делили с ним ответственность за то, что произошло. Его неприятности были их неприятностями. Он закурил новую сигару и благосклонно кивнул генералу-физику:
— Вполне с вами согласен, Коркран. В таких делах всегда есть риск… большой риск. Смайерс вздохнул:
— Интересно, в каком они сейчас состоянии? — Кто? — Те… туземцы и служащие метеостанции.
— А… не знаю, право, — сказал Брэйв. — Их привезли сюда, на Кваджелеин, и разместили в гарнизонном госпитале. Ими занимается некто Нортон, полковник, сотрудник АВСС [11]. Я вызвал его из Японии и он прилетел через день после взрыва.
— Большой специалист? — Говорят, лучший в мире. — Еще бы! — хмуро проворчал Коркран, — Почти десять лет возится с японцами, пострадавшими в Хиросиме и Нагасаки. Должен же он чему-нибудь научиться за это время…
— Он будет здесь через час, я думаю, — сказал Брэйв. — Кстати, Коркран, вы, кажется, принимали участие в испытаниях первой водородной бомбы в пятьдесят втором. Случилось ли тогда что-нибудь подобное?
— Нет, все прошло нормально.
— И чем вы это объясняете?
Коркран пожал плечами:..
— Эти водородные бомбы — капризные штуки. Чрезвычайно трудно предсказать все последствия взрыва, Понимаете… слишком много факторов, которые трудно или невозможно учесть заранее.
— Например?
— Гм… Форма оболочек, их толщина… материал. Гм… Расположение урановых запалов… Мало ли что… Кстати, почему вы называете их бомбами?
— То есть…
— «Бомбы»! — Коркран презрительно фыркнул. — Даже то чудище, которое мы испытывали сейчас, весило со всеми приспособлениями около сорока тонн. А в пятьдесят втором это был чудовищный, неуклюжий фургон весом в семьдесят тонн, и будь я проклят, если кто-нибудь знал заранее, что из него получится!
Смайерс с любопытством взглянул на генерала, На лице которого изображалась смесь самодовольства и крайней степени брезгливости.
— Значит, можно ожидать, что следующий экземпляр будет уже настоящей бомбой?
— Возможно. Видите ли, господа, первая термоядерная установка была чрезвычайно примитивной по конструкции. Смесь жидкого дейтерия и жидкого трития, устройства для их хранения, необычайно громоздкие и нерентабельные… Сейчас мы испытали более совершенный образец; Основой в нём было твердое вещество — соединение лития с дейтерием и тритием.
Брэйв зевнул.
— К сожалению, — проговорил он, — первенство здесь принадлежит не вам.
— Русским? — спросил Смайерс. — Увы, да.
11