— О, они ничего не могли сказать! Так же как и я… тогда.
Нортон быстро взглянул на Митоя. Тот вертел в руках, складывая и разворачивая, листок бумаги, который он достал из стола.
— Вы хотите сказать, что теперь…
Митоя кивнул головой:
— Вот именно, мистер Нортон. Я вспомнил кое-какие газетные сообщения… кажется, это было полмесяца назад, если я не ошибаюсь… и сопоставил симптомы таинственного заболевания с теми явлениями, свидетелями которых оказались рыбаки во время своего последнего плавания, а также с данными одного документа, случайно сохранившегося у меня со времен войны. Это дало мне возможность сделать кое-какие выводы.
Наступило молчание. Нортон старался собраться с мыслями. Интересно, знает ли Митоя, что произошло в действительности? Нет, это исключено. Разве только он связан с врачами на Кваджелейне… Впрочем, это совершенно невозможно. Как бы то ни было, он, по-видимому, напал на верный след. Что ж, это, по существу, ничего не меняет. Все равно через неделю-другую об этом заговорят газеты.
— Вы упомянули о некоторых явлениях, коллега, — сказал Нортон. — Не откажите в любезности…
Доктор Митоя рассказал все, что ему было известно со слов рыбаков.
— …Затем на них посыпался белый, похожий на муку, порошок, — закончил он рассказ о злоключениях «Счастливого Дракона». — «Пепел горящего неба», как они говорят. Он густо сыпался сверху, словно снег.
— Совершенно верно. — Американец удовлетворенно кивнул. — Порошок, похожий на муку. Значит, первого марта они находились в районе Маршальских островов, вы сказали?
— Мотоути утверждает, что их шхуна находилась в это время милях в ста двадцати к востоку от Бикини и в сорока — от границы запретной зоны. Впрочем, мне думается, они были гораздо ближе.
— Почему? — насторожился Нортон.
— Трудно себе представить взрыв такой мощности, чтобы радиация его причинила серьезные поражения на расстоянии в сотню миль, — спокойно сказал Митоя.
— Значит, вы полагаете, коллега, — быстро сказал Нортон, — что они были ближе к источнику радиации, чем говорят?
Снова в кабинете воцарилась тишина. Доктор Митоя взял сигарету, закурил, внимательно следя за сизыми струйками дыма под зеленым абажуром.
«Значит, это действительно был взрыв. Понятно, американец заинтересован в том, чтобы иметь доказательства, что рыбаки были в запретной зоне», — подумал он и продолжал:
— Конечно, это только мое предположение, мистер Нортон. Но мне ясно одно: несчастные рыбаки оказались случайно вблизи от полигона, где ваши соотечественники испытывали какую-нибудь ужасную военную новинку. В результате — характерная болезнь: выпадение волос, нарывы на теле, слабость, уменьшение числа лейкоцитов. Я обратился к одному старому документу. Он сохранился у меня с тех времен, когда я работал с жертвами Хиросимы и Нагасаки… — Митоя мельком просмотрел бумагу, лежавшую теперь перед ним на столе. — Вот, пожалуйста. Это история болезни некоего Асадзо Тадати, умершего в начале сорок шестого [26]. Симптомы совпадают полностью. Интересуетесь?
Нортон покачал головой:
— У меня в отделении огромный архив подобных бумаг. Должен признать, что ваша логика безупречна. И ваш вывод?
— Несомненно, они поражены жесткой радиацией.
— Но интересно, — продолжал Нортон, — что вы думаете об этом пресловутом пепле? Какую он играет роль в вашей логике?
— Право, не знаю, мистер Нортон. Вы слишком многого хотите от меня. Я ведь всего-навсего терапевт… Хомма, их мальчишка-кок, привез нам немного — граммов пятьдесят. Обыкновенный известняк.
Рука Нортона с сигаретой остановилась на полпути ко рту.
— Известняк… — проговорил он и вдруг торопливо закивал головой. — Да, разумеется, известняк, мел, кораллы… И вы не заметили в нем ничего особенного?
— Особенного? Нет. А вы полагаете, что он, этот известняк, имеет какое-нибудь отношение…
— О’кэй, коллега! — Нортон притушил сигарету в пепельнице и выпрямился. — Теперь мне все совершенно ясно, и я могу рассказать вам, что случилось.
Доктор Митоя вежливо-удивленно поднял реденькие брови.
— Дело в том, — продолжал Нортон, — что вы оказались очень недалеки от истины, предположив, что ваши рыбаки явились жертвой мощного радиоактивного излучения. Но это не была жесткая радиация, то есть гамма и нейтронное излучение в момент взрыва, хотя, возможно, ваши пациенты могли пострадать и от нее. Вы, очевидно, читали в газетах, что первого марта на небольшом атолле в районе Бикини было проведено испытание новейшего сверхмощного вида оружия — термоядерной, или, как ее чаще называют, водородной бомбы.