Тут только он заметил остановившихся в дверях капитана Одабэ и сэндо Тотими.
— Входите, входите, Одабэ-сан, Тотими-сан! Какая радость, какая честь! Навестить мое скромное жилище… Никогда не забуду этого благодеяния.
Действительно, приход хозяина был большой честью и большим благодеянием. Капитан и сэндо довольно часто навещали радиста, но никто из них, да и вообще мало кто в Коидзу мог похвастать, что принимал у себя богатого, влиятельного и отнюдь не склонного к фамильярности со своими служащими Нарикава.
Гости выпили по чашке зеленого чая с маринованными сливами, затем Киё, гордая и счастливая, подала тосо — рисовое вино, заправленное пряностями.
Нарикава выпил две чарки, шумно отдулся и вытер глаза.
— Замечательное тосо, — проговорил он. — Моя жена делает значительно хуже. Как тебе это удается, Киё-тян?
— Право, Нарикава-сан, тосо недостойно ваших похвал. Как я делаю? Очень просто. Кладу специи и снадобья в шелковый мешочек и опускаю в вино…
— Ага, в шелковый мешочек! А моя кладет в серебряную сетку… Я пришлю ее поучиться у тебя.
— Ах, что вы говорите, Нарикава-сан! Мне ли учить вашу почтенную супругу…
Подали дзони — бобовый суп с поджаристыми комочками рисового пудинга, ломтиками курятины и овощами.
— Настоящий дзони, — похвалил Нарикава, — я уж думал, что такого нигде не делают. Всюду пошли новые моды…
Блюда следовали за блюдами, палочки для еды оживленно стучали о фарфор. Наконец Нарикава отодвинул чашку, вытер потный лоб и сказал:
— Большое спасибо. Замечательно вкусно. У нас вышел настоящий старый бонэнкай.[11]
Сэндо поспешно достал портсигар и протянул хозяину. Нарикава закурил.
— А теперь, — продолжал он, — мне хотелось бы кое о чем посоветоваться, Кубосава-сан. Если вы не возражаете, конечно.
Кубосава не возражал. По его знаку старая Киё и Ацу быстро убрали посуду, поставили перед гостями бутылку саке и крохотные чарки и исчезли в соседней комнате.
— Я прошу прощения, Кубосава-сан, — сказал Нарикава, принимая от Тотими чарку с саке, — что осмелюсь беспокоить вас делами в вашем доме и в такой день. Разумеется, непростительная бесцеремонность. Но… время не терпит.
Рука Кубосавы, державшая бутылку, замерла.
— Слушаю вас со вниманием, — пробормотал он.
Нарикава помолчал, собираясь с мыслями.
— Так вот. Как вы знаете, дела наши в этом году были очень плохи. Я уже забыл, когда «Счастливый Дракон» приходил с полным трюмом рыбы.
Сэндо раскрыл было рот, но Нарикава отмахнулся от него.
— Знаю, знаю, что ты хочешь сказать! Правда, другие шхуны и другие владельцы тоже не в лучшем положении. И я не собираюсь относить свои неудачи за счет плохой работы капитанов или начальников лова, тем более, что вы все заинтересованы в богатом улове не меньше меня.
«Наверное, даже больше», — подумал Кубосава.
— Нет, не собираюсь. Но факт остается фактом: рыбы вы не привозите. Это убытки. Это — разорение. А если я разорюсь, куда вы пойдете?
Нарикава взял еще одну сигаретку, чиркнул спичкой и затянулся.
— Я скорблю при мысли о том, что произойдет со мной, с вами и с вашими семьями, если такое положение будет продолжаться и дальше. Пусть прошлые наши неудачи уйдут навсегда вместе со старым годом. Забудем их. Но тем осторожнее должны мы быть в будущем, в новом году. И я решил: в новом году вы выйдете в море как можно раньше.
Сердце Кубосава забилось.
— Когда? — спросил он.
— Полагаю, не позже двадцатого. Двадцатого января, я имею в виду. А может быть, и раньше. Вы хотите что-то сказать, Одабэ-сан?
— Извините, хозяин. — Капитан кашлянул. — В январе еще не кончается период штормов.
— Мне это известно, — усмехнулся Нарикава. — Вам придется трудно. Но разве рыбаки боятся штормов? Или «Счастливый Дракон» — дырявая лоханка, а не новая шхуна?
— «Счастливый Дракон» в полном порядке, хозяин.
— Твое мнение, сэндо?
— Преклоняюсь перед вашим решением, Нарикава-сан, — поспешно отозвался Тотими, упираясь руками в пол и кланяясь. — Нам не привыкать рисковать, и мы сделаем все, чтобы вы были довольны.
— Как со снастями?
— Старые починены, новые, которые вы изволили купить в июле, приведены в готовность. Мы вполне готовы, Нарикава-сан.
— Нужно только погрузить продовольствие, воду и солярку, — сказал Одабэ.
Нарикава кивнул.
— У вас, Кубосава-сан, я не спрашиваю. У вас всегда все в порядке, не правда ли?
— Смею надеяться!
— Вот и превосходно. Значит, вы сможете выйти в любой день. Теперь еще одно…
11
«Встреча забвения старого года» проводится 31 декабря в семьях, следующих старым традициям.